Вдруг я подумал, что обычно, когда приходишь куда-то впервые – место это предстает в одном обличии, а потом, когда ходишь туда часто – оно воспринимается иначе. Например, когда приходишь на новое место работы. В первый день (или даже несколько дней) оно навязчиво четкое и запоминается отрывочными образами определенного, но сложно идентифицируемого сознанием, накала и настроения. Потом, если ты ходишь в это место уже много времени, за ним закрепляется конкретный формат восприятия его и находящихся внутри предметов. И если, уже находясь на опушке этого сформированного клубка, вспомнить образы первого дня, то покажется, что данное место было совсем другим, и лишь потом стало таким, как сейчас.
Такая трансформация ощущений происходит по отношению к любому месту – когда впервые приходишь в гости к другу и потом захаживаешь к нему часто, когда посещаешь новый бар и потом периодически туда наведываешься. Первое впечатление – яркий, странный незнакомец, последующие – нечто затертое, но родное.
Потому что со временем наше восприятие внешней действительности притупляется, если все здесь уже знакомо. Мы надеваем смягчающие фильтры привычки, в которых, как в воздушной подушке, тонет вся острота и четкость бытовой реальности. Похоже, в этом и заключается родство с вещами, когда мы насыщаем их своими ассоциациями, ощущениями, после чего по сути не смотрим на них в упор. Предметы становятся связанными с некими ситуациями, образами, настроениями и уже кажется, что они сами в себе несут определенные чувства, хотя на самом деле – это лишь кусочки внешнего мира, существующие каждый по отдельности. Создается иллюзорное впечатление, что вещи откликаются на нас, но по сути откликается только намотанная на них обертка нашего я, а предметы остаются тем же, чем были изначально – ничем большим, чем они есть без контакта с нами.
И вот когда вещи неожиданно предстают в своем истинном обличии, хотя еще секунду назад они были обмотаны марлей твоего я – это значит, что спали смягчающие фильтры привычки, и обертка эта облетела, как шелуха, как отмершая кожа. Почему это происходит?
Вдруг моя мысль запнулась и заметалась, ища опоры. Я закурил, надеясь, что сигарета поможет оживить застопорившийся поток, но в итоге отвлекся на что-то другое.
Весь вечер эта мысль витала на периферии моей умозрительности в облике тусклого, темного пятна, но как только я пытался на нем сфокусироваться, оно кидалось в сторону. Тем не менее не исчезало полностью, не оставляло меня в покое.
Лишь на следующий день, когда я сидел на кухне, разглядывал мебель и нарочно пытался призвать это состояние, ко мне пришла разгадка. Или по крайней мере один из вариантов.
Я подумал, что с предметов слетает обертка нашего я, когда мы сами вдруг изменились. Возможно, осознание в себе перемен бывает прямым, а бывает косвенным и это как раз косвенное. Что-то с нас самих облетает, как отмершая кожа, и этот вихрь задевает все вокруг, что мы наделили частью себя, ураганом срывает черепицу, обнажая минималистичную суть вещей, и они снова становятся незнакомыми. Этот путь к предметам на самом деле ведет к самому себе, неизвестному, новому. Ведь в них ничего не поменялось, они могут лишь терять форму, но только ты способен стать другим. Не в ту секунду, когда осознаешь, перемены зреют долго, как плоды на дереве, просто важен сам момент, когда они спелые, готовые излить сок, срываются с ветки и падают на мягкую податливую почву твоей души.
Но все же на каком глубоком уровне происходят эти перемены, если их появление возвещают такие показатели, как отражение себя в вещах. Так же, как лишь в зеркале ты можешь увидеть, что похудел или зарос (или стал ниже). Но чего тогда стоит человеческая душа, если она способна множество раз меняться? Что остается от ее первоначального состояния? А может, то, что мы называем душой – это просто какой-то комплекс, постепенно видоизменяющийся. Комплекс событий и впечатлений, которые вливаются в нас, как в пустой сосуд, и смешиваются там с генетическими предрасположенностями. Значит, при первом вздохе в нас нет ничего, кроме них, а душа – это то, что формируется на протяжении жизни. Она и есть наша жизнь, и является результатом ее особенностей и малейших деталей. Следовательно, когда умирает человек, умирает и душа.
15
Когда все это началось? Когда вокруг меня стали пропадать предметы, когда я начал уменьшаться или давным-давно, со странного детского сна, который на какое-то время приобрел глубокое значение, а потом снова ускользнул от меня вместе со своим значением. Теперь я не знаю.