– У нас неприятная ситуация, Гейб. Проходи и садись. Все скверно. Так скверно, что дальше некуда.
ГЛАВА 6
Агент Корморан выступил вперед и встал рядом с вице-президентом. Это неприятно удивило Риза: он был начальником штаба и понимал, что начальник секретной службы не должен знать больше его. Но сейчас он явно знал больше. Что же, черт возьми, произошло? И с кем?
Вице-президент кивнул Корморану и тот заговорил:
– Благодарю вас, сэр. Гейб, сохрани в тайне то, что я сообщу тебе; распространение такой информации расценивается как уголовное преступление. Уясни это, прежде чем я…
– Валяй, Дэн, выкладывай.
Гейб Риз относился к Корморану с симпатией, но ему не нравилось, когда тот нарушал субординацию. Тиллман вызвал их обоих. Он держал их возле себя со времен филадельфийского господства, так что они могли рассчитывать на определенную свободу действий. Однако Ризу казалось, что Корморан пользуется этой свободой несколько больше, чем следует. Хотя, возможно, и Корморан считает, что Риз слишком много себе позволяет.
– Ты когда-нибудь слышал, чтобы имя Зевс упоминалось в контексте, связанном с работой? – спросил агент. – Зевс, как бог у греков.
Риз задумался. Секретная служба часто меняла кодовые имена своих подопечных, но это имя не было ему знакомо, так что наверняка оно из высших слоев.
– Едва ли. А должен?
Корморан, не ответив, продолжил:
– За последние полгода отмечено много случаев исчезновения людей, все на атлантическом побережье. В основном женщины, но есть и несколько мужчин, и все они принадлежат к определенной профессии, думаю, ты меня понимаешь. Пока не найдено ничего, что связывало бы их.
– До настоящего момента, – перебил его Риз. – Что, черт побери, происходит?
– Наш разведывательный отдел имеет три разных перехвата, привязывающих этого типа Зевса к трем разным случаям. Вчера имя всплыло снова, на сей раз в отделе по расследованию убийств. – Он помолчал. – Все это секретно, сам понимаешь.
Риз терял терпение.
– Какое отношение все это имеет к вице-президенту? Или к президенту, раз уж вы меня вызвали? Я не уверен, что мы вообще должны обсуждать это.
– Этот Зевс, – вступил в разговор Тиллман, – кто бы он ни был, имеет какую-то связь с Белым домом, Гейб.
– Что?! – Риз вскочил с кресла. – Какую связь? Что вы хотите сказать конкретно? Что здесь вообще происходит, черт побери?
– Мы не знаем, – признался Корморан. – Это первая часть проблемы. Вторая – защитить администрацию от кого бы то ни было.
– Твоя работа прикрывать вице-президента и президента, а не всю администрацию. – Риз повысил голос.
– Моя работа расследовать и предупредить потенциальную угрозу… – возразил Корморан.
– Пожалуйста, замолчите оба, – бросил Тиллман. – Это наше общее дело, или встреча немедленно закончится. Понятно?
Они ответили в унисон:
– Да, сэр.
– Дэн, что думаешь ты, я уже знаю. Гейб, прошу тебя высказаться откровенно. Я не уверен, что мы должны все скрывать. Это вполне может обернуться против нас и укусить нас, и речь здесь идет не об осуждении или укоризненном похлопывании по руке. С конгрессом этот номер не пройдет. И с прессой тоже. Особенно когда вопрос касается убийства.
«Убийства? Милостивый Боже!» – подумал Риз.
Он провел ладонью по волосам, поседевшим в двадцать лет.
– Сэр, едва ли непродуманный ответ в ваших интересах, да и президента тоже. Это что, слухи? Есть ли реальные факты? Какие именно факты? И президент уже знает?
– Все дело в том, что на этом этапе мы знаем слишком мало. Черт, Гейб, неужели ты нутром ничего не чувствуешь? Я знаю, у тебя есть своя точка зрения. И нет, президент ничего не знает.
Интуиция не подвела Тиллмана: Риз действительно уже имел свое мнение.
– Если мы рискнем открыться, то закрыться уже не сможем. Нам следует найти все, причем в кратчайшие сроки. Скажем, за два-три дня. Или пока не получим от вас специального указания, сэр, – добавил он ради агента Корморана. – И нам потребуется стратегия отступления. То, что поможет нам дистанцироваться, если история выйдет наружу раньше, чем мы захотим.
– Согласен, сэр, – вставил Корморан. – Пока мы в полной темноте, а это никуда не годится.
Тиллман глубоко вздохнул, что Риз воспринял как уступку и согласие.
– Я хочу, чтобы вы работали над данным делом вместе. Никаких телефонных звонков, ради всего святого, никаких электронных посланий. Дэн, пообещай мне, что абсолютно ничего из этого не пройдет через Кризисный центр.
– Да, сэр. Мне придется поговорить кое с кем из моих людей. Но дальше это не пойдет. Какое-то время.
– Гейб, ты говорил о стратегии отступления?
– Да, сэр.
– Рассматривай все с разных точек зрения, самые разнообразные сценарии. Надо предвидеть всё. Подчеркиваю, всё.
– Конечно, сэр. Мой мозг сейчас работает на полную катушку.
– Молодец. Есть еще вопросы?
Риз уже рылся в памяти в поисках исторического или юридического прецедента, скорее по привычке, чем по какой-то другой причине. Вопрос о преданности даже не возникал. Его сдерживала только специфика ситуации. Боже милостивый – что, если действительно в Белом доме завелся серийный убийца? Любой убийца?
– Сэр, если случится утечка, что помешает любому – не дай Бог, репортеру – подхватить это?
– Это же секретная служба, Гейб. Речь не идет об обычной разведке, – ответил Тиллман. – Но я не стану полагаться только на это. Я хочу, чтобы все было сделано быстро, джентльмены. Быстро, чисто и тщательно. Нам нужны реальные факты. И ясность. Мы должны выяснить, кто такой Зевс и что он натворил, а затем сделаем вид, будто этого никогда не происходило.
ГЛАВА 7
Удар следовал за ударом, один сильнее другого. Каролин получила права в Род-Айленде, последние полгода жила в Вашингтоне, но ни разу не попыталась связаться со мной. Ее квартира, обставленная в английском стиле, располагалась на первом этаже. Жила она недалеко от Стюард-сквер – меньше, чем в миле от нашего дома на Пятой улице. Я бегал мимо ее дома десятки раз.
– У нее был хороший вкус, – заметила Бри, оглядывая маленькую, но стильную гостиную.
На мебели явно сказывалось азиатское влияние – обилие темного дерева, бамбук и специфические растения. На лакированном столике около двери лежали три речных камня, на одном из них было вырезано слово «Спокойствие».
Я не знал, что это – насмешка или напоминание. Меньше всего я хотел бы сейчас находиться в квартире Каролин. Я был не готов к этому.
– Давай разделимся, – предложил я Бри. – Так мы быстрее осмотрим квартиру.
Я начал со спальни, заставив себя шевелиться. «Какая ты была, Каролин? Что с тобой случилось? Почему ты умерла именно так?»
Мое внимание сразу привлекла небольшая кожаная записная книжка, лежавшая на столике возле ее кровати. Когда я схватил ее, оттуда выпали две визитки.
Я поднял их и увидел, что обе принадлежали лоббистам с Капитолийского холма. Я не узнал имен, но фирмы были мне знакомы.
Половина страничек в записной книжке Каролин остались незаполненными, на других она вывела цепочки букв, начиная с начала года и на два месяца вперед. Каждая цепочка состояла из десяти букв, я это сразу подметил. Самые последние записи Каролин сделала за две недели до смерти. Цепочка выглядела так: SODBBLZHII. Десять букв.
Сначала я решил, что это закодированные номера телефонов.
В тот момент я не спрашивал себя зачем, откладывая неизбежный вывод. Когда я прошелся по ее ящикам в комоде розового дерева, у меня не осталось сомнений в том, каким образом моя племянница позволила себе такую квартиру со всем, что в ней находилось.
В верхних ящиках комода лежало такое белье, какого и представить не мог, а у меня богатое воображение. Я увидел много кружевного и атласного бельишка обычного типа, но также кожаное с заклепками и без них, латексное, резиновое, сложенное аккуратными стопочками. Наверное, мама еще ребенком научила Каролин складывать белье.