– Это мне уже известно. Что у вас случилось?
– Напомню, что никто не должен узнать суть наших переговоров, – вступил женский голос.
– Раз вам меня рекомендовали, у вас не должно быть поводов сомневаться в моей надежности.
Их нерешительность уже действовала на нервы. Как и молчаливые переливы «Полога», из-за которых немного укачивало.
– Минуту терпения, и мы расскажем вам о деле, – заговорил новый мужской голос – все-таки их оказалось четверо. – Но зарубите себе на носу: на кону ваша карьера!
– Вы зря тратите время на угрозы, – сказал я, закинув ногу на ногу. – Чисто по-человечески я понимаю ваше беспокойство, но поверьте, что с представителями моей профессии, как, например, и с врачами, лучше быть полностью откровенными. Вы так усердно наводите таинственность, но я на сто процентов уверен, что знаю, какую организацию вы представляете.
За «Пологом» молчали. Хотелось бы думать, что молчали ошарашенно.
– Вас представили как важных поставщиков боеприпасов, а переговоры проходят в Петрограде, – продолжил я. – Это такая же сложная задача, как сложить два и два. Вы же из корпорации «Заслон», не так ли?
Алгоритмы «Полога» иногда странным образом воспринимают человеческие реакции и движения. Вот и теперь пелена передо мной неожиданно вспыхнула красным, но тут же приобрела прежние не такие яркие подрагивающие размытые очертания, за которыми угадывались человеческие фигуры. Один из людей за «Пологом» хихикнул, но другой грозно шикнул на него и тот осекся.
– У нас исчез научный руководитель самого перспективного проекта. Проекта строжайшей секретности. О нем знают лишь несколько человек в правительстве и министерстве обороны. Люди на самом верху, – подчеркнул четвертый голос. – Теперь вы понимаете, что мы не просто так прибегаем к особым мерам безопасности?
– Стоп-стоп-стоп, господа, поиски пропавших людей – это не совсем по моей части. Вам бы следовало обратиться к федералам…
– Мы не можем привлекать федеральную службу именно по соображениям секретности, – прервал меня тот же человек. – Мы и не собирались поручать вам непосредственно поиски нашего ученого. Вы нам нужны по вашему основному профилю работы.
– И чего вы ждёте от меня?
– Чтобы вы изучили его мнемокартыи и выяснили, не переметнулся ли он на другую сторону.
Технология записи мнемокарт существует уже не один десяток лет, но широкого распространения они так и не получили. Слишком сложным оказался процесс расшифровки, требующий не только специфических знаний и навыков, но и особой психологической устойчивости, структуры личности, чтобы не терять понимания, где проходит граница между своими и чужими воспоминаниями. Попытки настроить для решения этой задачи нейросети успеха не возымели. Поэтому декодеры мнемокарт, такие как я, до сих пор остаются дефицитными специалистами.
Главная проблема с мнемокартами – сохраненные воспоминания человека не похожи на последовательную запись данных, в которых одно событие следует за другим. В мнемокартах осязательные образы могут пересекаться с возникшими ассоциациями или, например, перебиваться более ранними воспоминаниями. От людей недалеких я часто слышал сравнение с графами с отрицательной обратной связью. Но сам я говорю клиентам, что это больше похоже на сад расходящихся тропок. Не все из них слышали про Борхеса (я и сам, если честно, читал его рассказ «Сад расходящихся тропок» очень давно), но даже без дополнительных объяснений это достаточно выпуклый образ, чтобы они уловили суть.
Несмотря на сложность расшифровки мнемокарт службы безопасности коммерческих фирм и силовики нашли им применение. Сам факт того, что все, что ты видишь и слышишь, что ты думаешь и представляешь, сохраняется для последующего анализа, – это сильно дисциплинирует. С таким виртуальным соглядатаем даже мысли не возникнет о коррупции, промышленном шпионаже или о чем-то еще в таком духе. У большинства людей. Но не у всех. Иначе я, скорее всего, остался бы без работы.
Впрочем, не только силовики оценили мнемокарты. Среди моих клиентов хватает богатых людей, которые используют мнемокарты, чтобы убедиться в верности своих спутников по жизни. Так что иногда я чувствую себя героем нуарного детектива из прошлого столетия. Только подглядываю я не в окна, а прямиком в сознание.
– Вы так и не рассказали, чем именно занимался ваш пропавший сотрудник, – сказал я, откинувшись на спинку кресла. – Имейте в виду, при чтении его мнемокарт я совершенно точно все узнаю, но придется попотеть, а это – лишнее время. Которого, как я понимаю, у вас нет.