— Алло. Я. Помню. Нет. Не получится. И завтра. И послезавтра. Лучше никогда. Да, я такой.
Содержание разговоров ПОСЛЕ, то ли затертое, то ли отшлифованное до блеска, давным-давно не оставляло горького привкуса вины на языке.
— А у вас молоко убежало! — вздумал ерничать Диммило.
— Вон. Пидор-говноед.
— Ухожу, ухожу, ухожу! — и придурок Димми, виляя бедрами, покинул кухню, хорошо хоть выгонять не пришлось. Начиналось самое горячее время для дешевого ресторанчика на кок-стрит — субботний вечер.
Суббота заставляет платить за вечер пятницы сполна, накручивая грабительские проценты. Сейчас пойдут косяком: парочки — стесняющийся вовремя свалить рыцарь и одуревшая от надежд телка, то бишь прекрасная дама на час, и компании — три-четыре бывших прекрасных дамы, чьи рыцари оказались не столь куртуазны, поэтому их надо немедленно изругать на все корки, заедая обиду десертами мсье Дамело.
Во всех релизах он числился как мсье Дамело. Практически из Парижа. Практически месье.
Дамело, в общем-то, не протестовал, когда его выставляли французом. Какая, в сущности, разница, имя нерусское — значит, может оказаться кем угодно, хоть индейцем кечуа.
Кем, собственно, он и был.
За кого его только не принимали — от монгола до филиппинца. Притом, что внешность у Дамело была самая индейская, хоть в определитель помещай: смуглая кожа, прямые брови вразлет, узкие раскосые глаза, прямой нос с широкими ноздрями и рот, слишком чувственный для мужчины.
Видимо, никому и в голову не приходило, что кровь южноамериканских индейцев может достичь северных берегов. Хотя почему нет? Желание выбраться из бронзового века способно посетить и индейца. Особенно если это плохой индеец, не уважающий заветы отцов и не стремящийся слиться в одно целое с родной айлью и почитаемым уака.[5] Ну не всем же считать цивилизацию белых людей миром печали и трусости! Дед и бабка Дамело, например, не считали. А родители — те вообще искали белых людей побелей и так увлеклись, что оказались в Северной Венеции, где и осели, решив: от добра добра не ищут.
Их сынок, названный Damelo, что по-испански значит «дай мне это», двинул дальше, на поиски того, что бы ему захотелось взять и оставить себе, пусть не навсегда (Дамело, как никто, знал: слова «вечно», «всегда», «никогда» пусты, словно высушенные тыквы, оттого и эхо у них знатное), но хотя бы на какое-то время. Прихватил с собой дракона Амару,[6] лишив родню удачи, и сел на поезд в первопрестольную. Родители, конечно, прокляли блудного сына незамедлительно, но через пару лет простили, поняв, что добро все-таки в добре, а отнюдь не в том, чтобы прозябать на полставки в фирме папиного знакомого. Тем более, что через пару лет и фирмы больше не было, и знакомого так-таки пристрелили в глухом питерском дворе-колодце, где небо круглится над крышами, точно огромный равнодушный глаз и ни одно окно в стенах не светится, будто не двор это, а сенот,[7] майянские врата в царство мертвых.
Дамело рассеянно наблюдал за тем, как Амару вылизал остатки шоколада, всхрапнул и положил голову, украшенную ветвистыми рогами, на кухонное полотенце. Точно пьяный олень Рудольф, мелькнуло в мыслях Дамело. Олень размером с крысу.
Праздников у кондитеров не бывает, вместо них всегда авралы. Люби Дамело чуть меньше ядовитую, изощренную еду белых, от которой их тела становятся текучими и нежными на ощупь, словно грязь, он бы сейчас злился и ругательски ругал всех и вся: Димми с его попытками обратить друга в свою веру и заразить своими идеями, будто чумой, хозяина с его жадностью, сделавшего ресторан в режиме «до последнего», посетителей с их страхом, запах которого облаком стоял в чайном и кофейном залах, перебивая запах корицы и ванили…
— Скажите, пожалуйста! — ворвался в кухню напористый женский голос. Голос-бур, голос-сверло, голос-дрель. — Скажите, пожалуйста! В этом салате точно нет киви? У моего мужа аллергия на киви, поэтому мне нужно знать точно!
Дамело обернулся, слегка набычившись, поглядел искоса. Женщина оказалась даже аппетитней, чем в отражении на дверце холодильника: крепенькая молодая самочка, заполучившая в свое гнездо лучшего из своей стаи. Гордая тем, что ей удалось. Желающая всем продемонстрировать: смотрите, что у меня есть! Муж! С аллергией на киви!
— Киви нет. Есть личи. У него нет аллергии на личи?
— Я… я-я-я не знаю… — залепетала жена своего мужа. Самого лучшего — там, где она его нашла. А здесь — здесь был Дамело. Привыкший, что в его присутствии женщины начинают лепетать.
5
Кечуа живут общинами-айлью, которые объединяет кровное родство, общая территория, общинное распределение урожая, а также культ почитания общего тотемного предка, так называемого уака —
6
Амару — змей из перуанской мифологии, посредник между мирами, покровитель шаманских путешествий —
7
Сеноты — природные провалы в сводах известняковых пещер. Находятся на полуострове Юкатан в Мексике и на островах карибского бассейна. Индейцы майя использовали их в качестве источников воды и мест для жертвоприношений —