– Да, именно так он и говорил, – отозвалась Джейн с задумчивым видом.
– Поэтому у Джейн и не было друзей, – продолжила Лиза. – Однако, когда она встретила Нину Цилевич, ее представления о друзьях сильно пошатнулись. И ей показалось, что она встретила свое отражение. И хотя внешне девушки сильно отличались – одна была натуральной блондинкой, вернее, рыжей с длинными волосами, а другая – брюнеткой, причем предпочитала короткие стрижки, – характеры их были схожи, и они хорошо понимали друг друга. Больше того, им постоянно хотелось проводить время вместе. Они подолгу гуляли, беседуя на самые разные темы, мечтали, строили планы. Нина рассказывала Джейн о своей жизни в Татищеве, о том, как ей там тесно и неинтересно, однако Джейн, помня наставления своего дяди Мэтью, так ни разу и не предложила Нине перебраться в Англию. Хотя и намекала несколько раз, что существует вариант, при котором Нине надо будет выйти замуж за гражданина Великобритании.
Надо ли рассказывать, в каком восторге юная, восприимчивая девушка была от Англии, особенно от Лондона, который они обошли с Джейн вдоль и поперек! Лондонский аквариум, Гайд-парк, собор Святого Петра, башня Биг-Бена, Вестминстерское аббатство!.. Поездки в Шотландию, в Эдинбургский замок… Джейн, ты помнишь, как все это было?
– Конечно, помню. Но не могу не отметить, что Нина, хоть и находилась под постоянным впечатлением, эмоции свои все равно умела сдержать. Правда, взгляд ее выдавал восхищение и любопытство. Да, мы с ней тогда много где успели побывать.
– Она хоть словом обмолвилась, что хотела бы променять Татищево на Лондон?
– Нет, конечно же, нет. Что происходило в ее голове – разве ж это кто знает?!
– Между тем я слишком затянула свой рассказ. Если бы я писала роман, то, вероятно, задержалась бы на ее впечатлениях и мыслях, но сейчас не время. Итак. Выучив английский и попрактиковавшись в нем с Джейн, она поняла, что достигла даже некоторого совершенства в нем, и… вернулась обратно, в Россию. Спрашивается, и что бы она там делала с этим чудесным английским?
– Вероятно, устроилась бы переводчиком, – сказал Гурьев, который пьянел прямо-таки на глазах.
– Правильно, Дима, именно так она и сделала. Устроилась в одну местную фирму. Довольно скромную, но где ее оценили не столько за знание английского (тем более что произношение ее там никому не требовалось, речь шла о переводах технической литературы, в частности, инструкций к так называемой «белой» технике), сколько за гибкий ум, сообразительность и такт. Еще, я думаю, характер. Но об этом, конечно, мог бы рассказать ее непосредственный начальник – господин Шаронов. Михаил Яковлевич. Да, забыла рассказать об одном трагическом событии, также оказавшем мощное влияние на психику Нины, – смерть отца. Он умер, когда Нина была уже взрослой, в то время как мать ее умерла гораздо раньше. И так случилось, что к отцу Нина была привязана очень сильно и многое, что она делала в своей жизни, делала под влиянием отца. Когда же он умер и она осталась совсем одна, ей захотелось свою семью, и даже не столько мужа, сколько детей. Но для того чтобы дети ни в чем не нуждались, вернее ни в ком не нуждались, требовался отец. То есть муж для Нины. И она решила для себя, что должна выполнить волю отца и выйти замуж за местного музыканта, пианиста, преподавателя музыкальной школы Андрея Щекина. Тебе, Джейн, что-нибудь об этом известно?
– Даже несмотря на то, что английский у тебя хромает, я все отлично понимаю, – отозвалась Джейн. – Да, я все это знала и как могла отговаривала Нину от этого брака.
– Да-да, сохранилось даже письмо… А вот выписка из моих черновых страниц: «Достав ключ, я открыла почтовый ящик и достала конверт. От радости мне почему-то захотелось плакать. Это было письмо от Джейн. От моей подружки, с которой мы познакомились в Кембридже, куда мой отец отправил меня изучать английский. Вот кого мне сейчас не хватало рядом – моей Джейн! Уж она-то рассудила бы, как правильно поступить: продолжать и дальше тянуть с разводом и надеяться неизвестно на что, или… Джейн. Да, конечно, я знала, что она бы мне ответила. Она, для которой мужчины всегда были на втором или вообще десятом плане! Так получилось, что на наших глазах страдало столько девушек от парней, и мы видели их слезы… Словом, Джейн, конечно же, поддержала бы мнение Шаронова и посоветовала мне как можно быстрее развестись с Щекиным».