Воспоминание второе. Беспокойство. Помимо страха, в моей жизни появилось еще и беспокойство. Он часто исчезал, без объяснения причин. Его не было часами, он мог появиться раз в сутки. Я никогда не знала где он, я никогда не знала с кем он, чем занят. Интересоваться всем этим было запрещено. В моей жизни появились и запреты. Я беспокоилась. Иногда мне хотелось устроить скандал, расплакаться, накричать на него. Но это было не разрешено, он мог найти другую девушку. Он воспитывал во мне безразличие к себе. Он растил во мне неуязвимого зверя. Однажды он сказал мне, что каждый раз, когда мы ссоримся и тому подобное, он начинает желать общения с другими девушками. Но не простого общения. Вот так прямо он сказал мне, что из-за типичных для парочек ссор он жаждет завести любовницу. Было ли мне больно? Отчасти. Боль притупляла мысль о том, что я просто могу поступить подобно ему. Я также могу найти другого возлюбленного. Но хочу ли я опускаться до такого уровня? Нет. Конечно, нет. Я делаю больно по-другому. Воспоминание третье. Боль. У него появилась еще одна девушка. Как он говорил, ему было с ней хорошо, интересно общаться, и она была веселая. Я тоже была веселая и интересная. До того, как встретила его. Мужчины удивительные существа, они уничтожают ту, которая рядом, а потом начинают искать ту, что лучше. Я плакала. Я очень много плакала и совсем расхотела существовать. Мне было больно. Ему было безразлично. Так мы и стали жить: я старалась ему во всем угодить, а он обращался со мной, как с вещью. Правда была в том, что он меня вовсе не любил. Он не нуждался во мне. А я жить без него не могла. Шизофрения - когда ты любишь человека так, как он не способен любить тебя в ответ. Во мне не оставалось ничего, кроме страха, беспокойства и боли.
Воспоминание четвертое. Безразличие. После безумного беспокойства пришла очередь безразличия. Когда слишком много беспокоишься за человека, интересуешься, где он, как он, так случается, что человек не ценит этой заботы. Ты как маленький котенок мчишься за человеком, которого любишь, а он словно берет тебя за шкирку и выкидывает. Сначала больно, а потом становится все равно. Так было и со мной. Мое безразличие пришло ко мне не после какого-то определенного случая, а со временем. Это стало моим маленьким отчаянием. Мне жутко хотелось испытывать прежние чувства к нему, но я не могла. Не потому, что их не было, а потому, что он не прежний. Он говорит, что это я его сделала таким. Я так не думаю... В первое время я была яркой, жизнерадостной. Я была живой. Могла бесконечно болтать, и в моих глазах был огонь. Сейчас я просто биомасса. Без эмоций (не считая печали), я много молчу и просто не чувствую себя живой. Я чувствую себя птицей, которая привязала себе к лапке камень и не может взлететь. Она сама это сделала, и сама мучается. Не самое лучшее чувство. Кажется, это и есть отчаяние. Воспоминание пятое. Ненависть. На смену безразличию и боли пришла ненависть. Я возненавидела его за то, что сильно любила. Со мной обращались как с вещью, а я это принимала и прощала. Когда любишь человека, ты всегда его прощаешь. Где есть любовь, там есть и прощение. Я ненавидела его. Ненавидела за то, что он не давал мне почувствовать себя любимой. Я ненавидела себя. Ненавидела за то, что любила того, кто не отвечал мне взаимностью. В немецком словаре есть название этому чувству, hassliebe. Дословно, чувство между любовью и ненавистью, когда ненавидишь ровно настолько же, насколько любишь. Hassliebe преследовало меня и наполняло каждый мой день. Я сделала тату со словом hassliebe. Это чувство пропитало меня насквозь, я была словно губка, под воздействием этой ненавистной любви.
Ромашки и чай. Это было в начале весны. Снег еще не растаял, но солнце уже грело улицы. Долгое время я находилась в депрессии и сильно истощала за это время. Он позвал меня в кафе на углу моей любимой улицы. Он встретил меня с большим букетом маленьких ромашек. Подарив мне их, он сказал, что я такая же хрупкая, простая и прекрасная, как эти цветы. Мы пили горячий чай, и это единственное, что согревало меня в тот момент. Он знал, что мне плохо, но он не мог ничего с этим сделать. Ему было больно, и думаю настолько же, насколько и мне. Мои руки дрожали и были холодными. Он держал их своими грубыми руками и пытался согреть. Он только и говорил, насколько сильно меня любит. Я верила ему. Хоть и где-то внутри, я была уверена, что это все пустые слова. Мы разговаривали обо всем на свете. До самого вечера. Мы поговорили почти на каждой улице, улицы были полны наших слов, они были наполнены нами, мы переполняли их. На закате мы забрались на самую высокую крышу нашего города. Мы сидели и смотрели, как заходит солнце. Мы держались за руки, мы целовали друг друга. Я понимала, что ни дня без него не проживу. Он проводил меня до дома. Время было еще ранее, и он зашел ко мне. Это была первая ночь, которой он остался со мной. Раньше это было не в наших правилах. Мы валялись на диване в гостиной, он гладил мои волосы, а я обнимала его. Этой ночью мы впервые занялись любовью. Этой ночью мы впервые спали в обнимку, в моей постели, у меня дома. Я стала любить его еще сильнее.