Я проснулась в иллюзии того, что у меня начинается новая жизнь, что прошлое стерто из моей головы. Но, увы, память сложно подчинить самому себе. Я тешилась иллюзиями. После разговора за утренним кофе с Ликсом мы решили послать к черту все иллюзии и предрассудки и начать вместе новую жизнь. Мы переполнили наши жизни горем настолько, что не осталось свободного места. Пришло время прекратить погоню за теми, кто никогда нас не полюбит. Такая «любовь» приносит только боль, разочарование и одиночество. На самом деле мы не разочаровываемся в людях, мы сами даем им какие-то роли, придумываем для себя образы, а потом, естественно, человек не оправдывает ожиданий. В этом виноваты только мы и никто другой. Все наши разбитые сердца это результат собственного выбора и собственной глупости. В моменты осознания таких вещей жизнь начинает казаться еще более бессмысленной. Дружба с Феликсом была для меня по-настоящему чудом. У меня много лет не было друзей. С детства у меня был друг, Женя. Мы вместе росли, да буквально с горшка дружили. В одном дворе жили, даже в одну школу пошли, сидели за одной партой. Мы были тесно связаны, иногда нашим родителям казалось, что мы брат и сестра. Он всегда был хулиганом и проказником. Мы вдвоем разбивали директорские окна в школе, подкладывали кнопки на стулья одноклассникам, в общем, делали все то, что нам хотелось. Мы шли рука об руку из года в год, только мы двое знали друг друга настоящими. Но в один день его как подменили. Нам было по тринадцать или четырнадцать лет, и Женя начал увядать на глазах. Его взгляд потух, он стал много молчать, был мрачен и начал слушать какую-то депрессивную музыку. Мне было очень страшно за него, я что-то предчувствовала. Я хорошо помню последний вечер, проведенный с ним. Он будто был чем-то напуган, и когда я просила прекратить истязать себя, он ответил, что скоро с этим покончит. На следующее утро я увидела его труп. Я плакала навзрыд и сжимала его руку, будто пытаясь уловить оставшееся тепло. Я еще не верила, что его больше нет, я верила, что его спасут. Через несколько дней состоялись его похороны. Они были тихими и скромными, его похоронили в заросшем уголке кладбища, не отпевали. Почему к людям, собственноручно оборвавшим свою жизнь такое плохое отношение? Они такие же покойники, как и другие. Спустя годы, теперь, держа за руку Ликса, мне хотелось кричать, ведь внутри меня еще жила та маленькая девочка, державшая родного человека за уже холодную руку. Я все еще тот ребенок.
Моя пустота в душе стала потихоньку заполняться и боль от утраты ослабла. Мне потребовалось почти три месяца, чтобы начать снова жить. Между мной и Ликсом, кажется, уже не совсем дружба. Я не сразу поняла, что люблю Феликса. Наши отношения я считала ничем иным как близкая дружба. Мне всегда по жизни было необходимо о ком-то заботиться, и он был этим человеком. После того потрясения и боли, что пережила я, он единственный человек, кто не отвернулся от меня. Вернувшись к обычной жизни, я стала заботиться о нем. Это был мой смысл жить. Это было тем, за что я держалась, чтобы не покончить с собой. Я чувствовала некую ответственность за него. "Мы в ответе за тех, кого приручили" - писал Антуан де Сент-Экзюпери. Я желала для него только самого лучшего. Я готова была пойти на все, ради него. Меня покидали последние остатки рассудка. Я приручила его, я держала все под своим контролем. Но он никогда и не подозревал, что значил для меня и как на самом деле подчинена ему я. Я готова была делать всё, чтобы он был счастлив, даже если бы он попросил оставить его. Я бы не смогла отвернуться от него, но я бы наплевала на себя и отпустила, если бы ему было так лучше. Это, наверное, и есть любовь, когда идёшь против своих чувств, чтобы счастлив был тот, кого ты любишь. Он очень сильно изменил меня. Я тоже изменила его. Он был таким же, как я. Однажды он обезумел от любви и обжёгся, так он и остался, чёрствым и обожжённым. Годами он не подпускал к себе ни одну девушку, он боялся, что его ранят снова. Он был как запуганный зверёк, за нерушимым покровом которого таилась боль вселенских масштабов и самая настоящая печаль. Он разучился любить. Он был очень груб. В тот момент, когда в один из дней он прижал меня к стене и поцеловал, я подумала, что он хочет убить меня, потому что он слишком сильно сжимал меня, будто боялся, что если он ослабит хватку, то я убегу. Он отчаянно держался за меня. Его чувства были слишком навязчивы и резки, я начала бояться его. Я действительно хотела быть с ним, но в то же время мне хотелось бежать, я стала бояться любви. В тот день, когда он разочаровал меня, я хотела, чтобы он прочь ушел из моей жизни. Я ругалась с ним, просила отстать от меня, посылала на все четыре стороны, но он стоял передо мной, смотрел в глаза и только и повторял "Я люблю тебя". Он говорил это так грубо, что мне страшно было принять его слова.