— Что крошка забыла в этом гадюшнике? — поинтересовался женский голос. — Не страшно тебе?
Страшно, конечно. И больше всего пугала эта самая женщина. Когда успела подобраться?
I-45 не ответила ничего — мама учила не говорить с незнакомцами, а случай с лавандовой машиной отбил это желание окончательно.
— Как насчет сыграть? Выиграешь раз — дам триста денариев. Выиграешь дважды — четыреста. А? Как?
Нашла дуру. I-45 нащупала в кармане разменную карту, которую оставил Энцо. Двести денариев. Больше и не требовалось.
— Чего не отвечаешь? Гордая?
— Не гордая, а слепая.
На, получи. Как ты будешь играть с тем, кто не видит?
Но женщина только рассмеялась.
— Что, прям совсем слепая?
— Почти.
— А у меня и для «почти» игры есть. Тебя как звать?
— Малая, — брякнула I-45, не подумав. — И денег нет у меня.
— А мы без денег. Просто так. Скучно мне.
Ну раз просто так… Все равно нужно ждать Энцо. Как он ее найдет, если она уйдет в другое место?
I-45 нехотя кивнула, и у ее ног лег блокнот. На экране зажглись шестнадцать крохотных пятен.
— Видишь цвета?
I-45 снова кивнула.
— Смотри. — Над экраном пронеслась тень руки, и квадраты окрасились разными цветами. Запахло спиртом и кислым дыханием. — Нужно запомнить расположение красных и повторить. Поняла?
Что могло быть проще? Красные пятна выделялись на общем фоне, как сигналы светофора. А память у I-45 всегда была хорошей.
В похожую игру она играла с мастером на заводе и почти всегда выигрывала.
— Делай ставку, Малая.
Блокнот рассыпался новой порцией цвета и окрасился белым.
— Эти, — I-45 по очереди указала на нужные пятна. Тень чужой руки снова пронеслась над экраном, и указанные ячейки зажглись алым.
— Да ты прям пифия! Давай еще разок.
Энцо не вернулся, заняться было нечем. Чего она теряла?
Блокнот вновь сменил цвет, теперь быстрее. I-45 едва успела пересчитать глазом все алые пятна. Она даже вошла в азарт, так захотелось угадать нужную комбинацию. Когда экран вновь стал белым, она прислушалась к своим ощущениям и отметила нужные.
— Ты уверена?
В голосе женщины звучала улыбка, но почему-то казалось, что выбор верен на все сто процентов. Какое-то десятое чувство, где-то на подкорке.
— Да.
— Ну смотри.
Экран мигнул. Снова угадала. I-45 довольно улыбнулась.
Проще простого.
— Смотри-ка! — расхохоталась женщина. — Такого я еще не видела. У тебя там нейропорта не стоит? А то вдруг ты лютый хакер, дуришь мне голову.
I-45 почувствовала прикосновение к своему затылку и отстранилась. Нейропорта у нее не было, ни обычного, ни дистанционного. Она просто чувствовала, куда нажимать, и все тут. Ничего особенного. Машины всегда были ближе, чем люди.
И машины не лезли к ней с руками.
Женщина забрала блокнот себе. Тот пискнул, перезагрузившись.
— Сыграй-ка еще.
— Нет, спасибо.
— Ну давай, разок.
— Нет, я не…
— Чего сидим, кого ждем? — их прервал резкий голос. Сорок Пятую накрыла тень. — Мне что, самому клиентов окучивать? Давай в зал.
— Это Егерь, мой старый друг, — снова прикосновение, на этот раз к плечу. I-45 поджала губы. — Не обращай внимания. Вечно кислый, как ваго с Антареса…
— За базаром следи, — оборвал Егерь.
— Не злись, деточка. Лучше глянь, какая у нас звезда объявилась. Все угадывает.
— Опять с портом?
— А вот и нет! Давай, Малая, покажем ему.
Игра слишком затянулась, но I-45 все-таки кивнула. Даже почувствовала какую-то глупую гордость за свою способность. Чужое внимание льстило.
Вновь замигали цвета, на этот раз так быстро, что I-45 не успела моргнуть. Она ткнула в квадраты, и те вспыхнули; снова верно.
— Глянь на экран. Видишь это? — подал голос Егерь. Он обращался к женщине, и I-45 торопливо убрала руки от блокнота — вдруг что-то сделала неправильно? Но ее грубовато толкнули в плечо.
— Не-не, ты продолжай. Как у тебя это выходит?
— И правда. Как при взломе, да? — Женщина подсела ближе, прижалась боком. — Смотри сюда.
— А я про что.
Да что случилось?! Егерь подтолкнул еще раз. I-45 часто задышала и нехотя взяла пластину блокнота. Они ей не нравились, совсем не нравились. Ни Егерь, ни женщина, ни блокнот. Хотелось бросить все и убежать.
Пальцы защекотало — совсем как тогда, в машине. Экран вдруг замерцал и потемнел. Запахло паленым.
— Ой, — только и смогла сказать I-45. Да что с ней творилось?
На этот раз никто не смеялся.