— Могли бы что? — его оборвал знакомый низкий рык. — Пшёл отсюда, урод.
Судя по звуку, приставучего соседа вытолкнули с лавки.
И ударили.
— Да что ты себе позволяешь?! — заголосил он. — Да как ты смеешь?!..
I-45 вскочила, не дожидаясь, пока на крик сбегутся все имперские легионы. Энцо жадно ухватил ее за руку и потащил вперед.
— Марсовы извращенцы… — рычал себе под нос, продираясь в гуще народа. Его металлические пальцы сжимали запястье слишком сильно, но I-45 не жаловалась. Спотыкалась и старалась не отставать.
— Как ты меня нашел? — крикнула она через нарастающий гул толпы.
— Ты в порядке? — вопросом на вопрос ответил Энцо.
— В полном.
— Точно? Он ничего с тобой не сделал? Не говори со всякими паскудными номерами, поняла меня?
I-45 кивнула и охнула, с разбега влетев в его плечо.
Они словно уперлись в стену. Живую изгородь тел, спрессованных у входа на территорию Трансзонального вокзала.
— Иди рядом, — велел Энцо, проталкиваясь впереди. Хотя в такой давке I-45 не потерялась бы даже при сильном желании.
— Подайте, прошу... — сказали на ухо.
— Деньги есть? — хрипло проговорили с другой стороны.
— Билетик, один билетик...
I-45 закашлялась, когда ей дохнули едким дымом в лицо.
— Малыщка, — пробасили со странным говорком. — Не хочещ слехка развлещся?
— Анупшелвонмля! — рявкнул Энцо, и едкий дым развеялся, словно его и не было. Пару раз по штанам скользнули паучьи лапы карманников. Где-то молотили по решетке — судя по звуку, железкой. I-45 отчаянно не хватало воздуха. Она даже принялась дышать ртом — мерно, считая про себя.
Раз, два...
— Десяток денариев, всего десяток...
...пять, шесть...
— Куда прешь?!
... семь, восемь...
— У меня маленький ребенок, ему нужно лечение! Прошу, добавьте на рейс...
...десять, одиннадцать...
— Потерпи, почти дошли, — процедил Энцо, и I-45 кивнула. «Все отлично», — хотела сказать, да в горле пересохло. А после уже было поздно.
Она выпала в пустое пространство и с размаха ткнулась грудью в воротца турникета.
— Ваши билеты и чипы, — сказали ей. Тон вежливый, голос безразличный; девушка-контролер явно устала от смены в гуще вокзального бардака. I-45 задрала рукав куртки и вытянула руку, вспотевшей ладонью вверх. Вздрогнула, когда экран сканера коснулся запястья. Сверкнул луч.
— Номер I-45, Десятая курия, — с легким удивлением сказала контролер, и I-45 похолодела. Она даже не знала, что ответить. Что-то пошло не так?
— Номер, и даже два. Какие-то проблемы? — вмешался Энцо. I-45 немного успокоилась, когда он взял ее за руку. Стало не так страшно.
— Нет, простите. Просто господа с... номерной регистрацией редко пользуются услугами нашего экспресса.
— Теперь будут чаще. Там, в Десятой, лотерея прошла в честь цереалий. Столько народу выиграло… — Он присвистнул. — Закачаетесь. Сажать некуда будет.
— Приятно это слышать, — промямлила контролер. Рядом с ее силуэтом вспыхнул зеленый сигнал, и Энцо легонько подтолкнул I-45 за турникет.
— Прошу вас, поднимите руки... — донеслось откуда-то спереди.
Энцо витиевато выругался.
— Досмотр, — прошипел. — Твою же, забыл...
Он подался за I-45. Ладони легли на ее талию, поставили ровно перед собой.
— Сейчас... Иди прямо, не крутись.
— У тебя что, с собой что-то есть? Ты же знал, куда мы идем... — глупо переспросила I-45.
Она шагнула вперед, и голос легионера зазвучал ближе.
— Малая, — шепот Энцо обжег ухо, — я ж не хочу, чтоб нас с тобой раздели в какой-нибудь подворотне. Опасно с пустыми руками-то.
I-45 невесело усмехнулась. Вот, оказывается, что стоило брать с собой из дома; не одежду и даже не наушник с поводырем. Нужно было выменять нож у соседа под мостом. С другой стороны, за ношение оружия номерам полагался тюремный срок…
— Следующий!
Что-то тихо звякнуло и откатилось. Энцо толкнул I-45 вперед. Она сделала шаг, уперлась в ворота пропускного пункта и подняла руки, повинуясь инструкции электронного голоса.
— Везете ли вы с собой оружие? Клик-препараты? — осведомился легионер, дохнув гарумом и луканской колбаской. I-45 качнула головой. Наверное, со своими синяками и дрожащими пальцами она выглядела очень подозрительно. Чувствовала себя настоящей обманщицей. Казалось, что с минуты на минуту к ней подойдут и выведут обратно в чад и крики привокзальной площади, где ей было самое место.
Но никто её не вывел. Они с Энцо оказались в здании вокзала, светлом и бесконечном, судя по гулявшему эху. Фильтрованный воздух наполняли сладкие, вкусные запахи, в термополии неподалеку звякали чашки и вилки. Стоял ровный гул голосов; высоко под куполом носилось эхо объявлений о готовящихся рейсах.