Как иногда хотелось снова стать маленькой! Никаких забот…
— Ещё, — привел её в чувство Марк. — Расскажи еще.
Малая почувствовала его цепкие пальцы на своих запястьях и со смехом высвободилась.
— Ещё будет завтра.
Ей нравилось проводить время с детьми — они были такими открытыми и добрыми. Нравился Цепион, владелец сети булочных — мягкий, как булочки, которыми он торговал. Совсем не такой, как большинство патрициев. Нравилась комната общежития на нижнем уровне, с ревом машин и смехом прохожих, который слышался за окном шириной в ладонь. Вечный голос города.
Нравилось новое имя, которое она выбрала себе сама. Малая. Теперь ее звали именно так. Пускай легионеры и патриции обращались к ней исключительно как к «Сорок Пятой», но она-то знала, кем была на самом деле. Малой.
Его Малой.
Энцо жил на одном с ней этаже. Каждый вечер Малая стояла у двери и ждала, одна в затухающих сумерках. Когда в комнате становилось совсем темно, со стороны лестницы слышались шаги. Поступь уверенная и легкая, как у кошки. Сердце замирало, когда он проходил мимо, с редким и сухим кашлем возился у двери — он слишком много курит. Замок с писком принимал ключ-карту, Энцо переступал порог, и наступала тишина.
Но прошлым вечером он так и не вернулся.
Малая сломала голову, перебирая варианты. Он мог задержаться на работе. Мог вернуться домой раньше нее — чего никогда не случалось.
Мог встретить друзей. Или остаться у девушки.
На этом она упрямо хмурилась и включала наушник с музыкой. А спустя пару минут все равно его снимала и вновь подходила к двери.
Конечно, она ни на что не надеялась; слепая и костлявая, кому такая нужна? Но просто слышать его голос, звук его шагов она имела право и чувствовала себя обманутой, не получив даже этого.
Хотелось поговорить с родителями. Рассказать обо всем, что делается вокруг, спросить совета. Хотя… Малая поежилась. Отец бы точно не сказал ничего хорошего ни о ее затее, ни о компании. Прямо слышался его строгий голос: «Не для того я старался, устраивая тебя на завод».
Но ведь булочная куда лучше завода.
Малая уставилась на хаотичную пульсацию света на телепанели. Даже не заметила, как дети вскочили и скрылись в коридорах дома. Совсем как стайка беглых номеров. Она нажала кнопку на наушнике-«поводыре», и электронный голос сообщил точное время. До конца обеда осталось пятнадцать минут.
За окном забарабанил дождь. Малая поднялась и вышла на крыльцо. Капли освежили лицо. Теплые, как солнцем нагретые.
Она улыбнулась серому небу…
И коротко вскрикнула, когда на голову надели мешок.
***
Малая очнулась на холодном полу. Раскрыла глаза и растерянно уставилась на луч света, который направили в лицо. Больно не было, но все казалось белым и ярким.
— Этих мутантов везде полно, — сказал мужской голос. — Кто с тремя ногами, кто без глаз, а кто вон, блокноты ломает. Егерь, может, она только это и умеет? Ломает и все.
Егерь! Тот самый, из канализации Седьмой курии! У Малой словно узел в животе завязали. Нашел ее, боги помоги! Хочет отомстить?
Она подобралась, сжала кулаки. Двое против одной — счет неравный. Значит, нужно врать и соглашаться на все, что скажут; выбора особо не осталось.
— Нет. Я сам видел.
Егерь сплюнул. Видимо, вспомнил, как грохнулся в обморок от боли.
— Хорошо тебе мозги не поджарила, — загоготал первый и, судя по звуку, получил под дых. — Ну ты чо? Может, глюки?
— Нет.
— Она ж слепая. Че с нее взять-то?
— Способность.
Шаги приблизились, пальцы грубо ухватили за подбородок. Малая часто задышала.
Спокойно. Только спокойно. Только не реветь…
— Слепая — не слепая… Покажи мне.
Чего он от нее хотел? Да она сама не знала, как у нее вышло.
— Давай же! — прикрикнул Егерь. Его пальцы сдавили челюсть сильнее, до боли.
— Дык, может, того, блокнот ей дадим?
— Он сам… — промычала Малая, еле разжимая рот в тисках пальцев. — Он сам сгорел. Я не виновата.
Егерь помолчал, видимо, оценивая ее слова.
Затем прилетела оплеуха, от которой зазвенело в ушах.
— Вот врать не надо.
Со вздохом он уселся рядом. Малая почуяла запах его пота, услышала его дыхание.
— Сейчас я дам тебе блокнот, и ты мне все покажешь.
— Я не знаю, о чем вы…
Вторая оплеуха перекинула на другую сторону. Затылок ударился о какой-то угол. Под носом повлажнело, и Малая вытерла кровь. Кровь была и на языке — прикусила.