Выбрать главу

Она задумчиво вжалась лбом в охлажденное климат-контролем стекло, прикидывая количество часов езды до Восьмой курии. Можно было потерпеть и поесть там. Дальше поймать другую попутку или продать ту безделушку, что осталась от матери, и пересесть на…

Сильные пальцы вцепились в волосы на затылке. Не успела I-45 опомниться, как оказалась лицом вниз. Нос уткнулся в ткань штанов.

— Нет! Что вы делаете?!

Взвизгнула застежка, что-то царапнуло по лицу. I-45 ударила локтем — куда-то попала, но точно не в водителя, — и закричала, когда ее ударили лбом о приборную панель. На миг увидела мелкие кнопки с неизвестными символами, экран с данными, красные и зеленые лампочки. Одна из них часто пульсировала, как жилка на шее…

Затем её снова нагнули во тьму.

Тьма пахла лавандой.

Кровь теплой струйкой затекла в рот.

Боль затопила густой волной. И стыд вперемежку с паникой. Ничего не могла сделать.

Слишком слабая.

Слишком жалкая.

Стало душно, дурно, по телу пробежал ток. Мир растерял все звуки; их заменило пощелкивание, как хруст тараканьих лапок. I-45 вдруг почувствовала гибкую пластину имплантата в голове насильника — так явно, словно держала ее в руках. Пальцы кололо от сигналов, которые по ней бежали.

Такого с I-45 еще не случалось.

Она сжала кулаки, и водитель взвыл, словно его ударили. Приборы на панели машины запищали на разные лады, сменялись каналы радио, складывая безумную песню. I-45 вывернулась из захвата. Двинула локтем, но вместо потного лица попала в приборную панель. Локоть вспыхнул болью, за спиной щелкнуло, и в салон ворвался холодный ночной воздух.

Она оттолкнулась, выпала в пустоту за пределами авто и распласталась на песке. Едва успела увернуться, когда пятна сопел вспыхнули. Машина взлетела и выстрелила дальше по шоссе. Рев мотора стих вдали.

I-45 осталась в кромешной тьме.

Сумка. Сумка уехала вместе с патрицием, ларвы его забери…

I-45 смяла пальцами песок и шумно исторгла остатки заводского обеда. Тыльной стороной ладони вытерла слезы, смешав их с кровью и слюной, и отключилась.

«До курии Девять… семь… стадий», — сказал «поводырь».

 

***

 

Энцо наткнулся на девчонку случайно. Отлей он парой сотен шагов севернее или южнее по шоссе, она так бы и вялилась на солнце. Лежала лицом вниз, раскинув руки с худыми, похожими на птичьи лапы пальцами. Вся белая, словно морозом крио выстуженная. Длинные волосы смешались с пустынной пылью, футболка в крови, локти ободраны, а на шее, под затылком… Он присел, подцепил волосы сухой палочкой и отвел их в сторону.

Как и думал, на шее темнел выбитый номер.

«I-45-10».

Мертвая баба. Чего только не найдешь в пустыне.

На всякий случай он приложил пальцы к белой шее и сел от неожиданности, когда девчонка подскочила и замахала кулаками. Энцо даже испугался за ее здоровье. Так можно было и плечо вывихнуть.

— Эй, эй, остынь! — Он поднялся и отряхнул зад. — Не собирался я ничего делать. Уймись.

Лицо I-45 опасливо вытянулось; на лбу и под носом тоже засохла кровь, на скулах темнели синяки. Губы по-детски пухлые, бантиком. Кость тонкая, как у богатых девчонок с верхних уровней. И странный взгляд. Энцо шагнул в сторону, и I-45 повернула голову следом, распахнув глазищи с прозрачными ресницами. Она как сквозь него смотрела.

— Слепая, что ли? — Энцо махнул рукой у ее носа. I-45 зло отбила ладонь.

— Дорогу смогу найти.

Спотыкаясь, она затопала к раскаленному сотнями турбин шоссе. Восходящее солнце облепило худой силуэт лучами. Штаны были коротковаты, и из-под них торчали костлявые щиколотки. Горбились столь же костлявые плечи. Так же горбилась сестра. Энцо скривился, вспомнив. Будто вновь увидел ее живой, с той же мягкой улыбкой и полными, красивыми руками.

Он почесал подбородок. Шумно выдохнул и закатил глаза к марганцевому рассветному небу, проклиная свою сентиментальность.

— Сорок Пятая! Эй, малая, подожди.

Он догнал слепую в три длинных прыжка. Тронул за плечо, но она сбросила ладонь. Сжала бескровные губы, сверля Энцо напряженным взглядом. Упрямая. Он не любил таких.

— Ну постой же! Куда собралась, вслепую-то?

— Не твое дело, — огрызнулась она и пошатнулась от сильного порыва ветра.

Энцо снова оценил худые плечи, ноги с острыми коленками. Не дойдет же, как пить дать. Не дойдет, а его потом совесть заест. Или кошмары с кишками по капоту.

— А может, моё? Давай провожу до ближайшей курии. Я иду в сторону Девятой.

Он махнул рукой, указывая на север — впрочем, прекрасно понимая, что жест остался незамеченным.

I-45 отставила ногу, готовая сорваться на бег. Ну как еще можно было ее убедить? Энцо подавил злость. Не хватало надавать слепой по щекам из добрых побуждений.