Луций ощущал лишь легкий дискомфорт — видал кое-что похуже. Например, расчлененное тело, забившее сток в канализации. К тому же, он пересекал зону не впервые.
В первый раз он ехал на Трансзональном вместе с Минием. Они вырвались из академии на выходные и решили смотаться в Седьмую курию — просто так, интереса ради. Кто-то из однокурсников сказал им, что девушки там особенно развратные. Охочие до богатеньких сынков из центра.
Дать им тогда, конечно, дали, но не так чтобы очень развратно. По роже. Луцию наложили с десяток швов, Минию Аэлию имплантировали искусственный глаз вместо выбитого живого.
Луций поморщился. Спину и шею вновь начало сводить. Он выудил из кармана пузырек с «гелиосом» и сунул плоскую таблетку за щеку. На подушечках указательного и большого пальцев остался серебристый фосфорический мазок — приставучая штука. Луций привычно натянул перчатки. Затем открыл блокнот и в который раз включил видео с места аварии. Вот напарник двинулся через перекресток. Смотрел точно на I-45, нейтрализатор оставил в кобуре (почему, почему, Миний?!). Светофор переключился, машины двинулись, грузовик завис над застывшим в ужасе Минием, и…
Луций перемотал запись назад. Затем еще немного, до предыдущего зеленого сигнала. Ровно сто двадцать секунд. Включился красный, затем снова зеленый. Он опять засек время. Проезжую часть пересекла девчонка. Остановилась на тротуаре, обернулась, и Миний побежал следом. Луций увеличил изображение смазанного профиля. I-45 чуть подняла голову. Смотрела не на легионера — выше.
Зеленый сигнал сменился красным.
На браслете Луция светились сто одиннадцать секунд. Сбой в программе, сказали техники.
Луций откинулся на спинку сиденья и позволил записи доиграть до конца. После чего смял блокнот до размеров сигаретной пачки, швырнул его на стол. Пластиковый квадрат проехался до смятой обертки от бутерброда, ткнулся в нее и остановился.
Теперь он был уверен — Миний погиб не случайно. Может, девчонке поставили имплантат с дистанционным управлением. Она же нашла деньги на окуляр. Правда, ни один хакер не мог взломать одновременно систему светофора и грузовика.. Слишком быстро.
Луций растянулся на мягкой скамье — как обычно, не снимая ботинок и перчаток, — положил голову на свернутую валиком куртку и закрыл глаза. Стоило поспать; путь предстоял неблизкий.
«Гелиос» наконец подействовал, и напряжение отступило. Тело расслабилось, растеклось по сиденью. Звуки стали глуше и мягче, темнота — медовой и уютной. Это обезболивающее, мягко говоря, не приветствовалось командованием легиона. Но старые ранения, мешающие выполнению воинских обязанностей, приветствовались еще меньше. А Луций не хотел остаться без работы.
Пустыня за подголовником выла, навевая дрему. Перед глазами замелькали полустертые картины прошлого: дым подбитых челноков, бегущие легионеры, собственные ноги, утопающие в песке. Экипировка совсем не рассчитана на условия планеты, где они оказались. Ботинки экзокостюма проваливаются глубоко. Приходится выдергивать, ловить равновесие. Прилетает зеленая волна снаряда, и защита на груди проминается так, что невозможно дышать...
Луций поморщился и провалился в знакомый кошмар.
***
— Доброго тебе утречка и привет от Пулли.
Он сразу ее узнал. К-326-3, марсианка на службе Управления, выделялась на фоне стерильной чистоты Трансзонального вокзала, как пятно дерьма в операционной. Высокая — чуть ниже Луция, — с крепкими и заметными округлостями, сильным телом и гривой цвета южной ночи. На смуглой скуле распустился узор татуировки, в рваном ухе блестело кольцо. Одета не по форме, в который раз. Терпели её только из-за таланта: находила любой след. Особенно если этот след пах наркотиками.
Ее голос он тоже узнал. Вчера, у лифта, она говорила мягче, не так хрипло. Похоже, ночь в экспрессе оказалась несладкой.
Стоило помнить, что центурион всегда видел его насквозь. Послал нюхача вдогонку.
— Не слишком оно доброе, Три-два-шесть.
— Без официоза, ладно? Просто Бритва.
Хлебные крошки.2
Она затянулась кривой сигаретой. Уголек почти обжигал перчатки для аэроцикла. Под накрашенным глазом темнел свежий синяк. Выглядела Бритва, как проститутка из лупанария. Вела себя так же.
— Не знал, что ты куришь.
Она процедила облачко дыма через зубы.
— Моей работе курево не мешает.
— А моей — мешает, — отрезал Луций и разблокировал двери лишь после того, как окурок полетел на обочину. Он и сам курил, но на марсиан у него развилась особая аллергия — при каждой встрече хотелось сунуть распылитель им в морду и нажать спусковую кнопку.