Бритва неспешно приблизилась; оказавшись рядом, повела носом и улыбнулась.
— Чего скалишься? — бросил Луций.
— Ничего, декурион.
Она улыбнулась ещё шире и нырнула в салон. Луций хлопнул дверью. На лбу даже испарина выступила. Баночка «гелиоса» жгла грудь через ткань рубашки.
Чертова Бритва. Чертов Тит Пуллий.
Служебную машину им любезно одолжило местное Управление. Легионеры дальних курий были рады выслужиться перед коллегами из центра — мало ли какое знакомство пригодится для повышения? Да и колымага с вытянутым капотом и гнутыми шасси по меркам Управления Седьмой была неплохим вариантом. Здесь новые авто не закупали. Их слишком часто расстреливали и сминали в авариях.
После Восьмой Луций и Бритва поменялись местами. Номерам не полагалось водить в присутствии старшего по должности, но Луций наотрез отказался садиться за руль, отговорившись болью старого ранения. В туалете придорожной забегаловки смело налепил за щеку ещё «гелиоса». Забрался в пассажирское кресло, опустил спинку, закинул ноги на приборную панель и закрыл глаза.
Золотые таблетки помогали думать. На время седая пелена боли ушла на второй план, и мысли сами потекли, складываясь в логические цепочки. Нужно было расставить имевшиеся факты по полочкам, просчитать все варианты…
И сосредоточиться в тишине было куда проще. Миний это понимал. Бритва — нет.
Он распахнул глаза и застонал. Услышанное точно не было дурным сном.
— О боги, ты еще и поешь?
Бритва осклабилась, не отрывая взгляда от вечерней дороги.
— Прошу прощения, — откликнулась без малейшего сожаления в голосе. Блики фонарей, линиями оцеплявших автостраду, скользили по ее скулам и прямому носу. — Думала, ты спишь.
— Под это? Вряд ли. И я не спал — я думал.
— Да ладно, декурион, ты дрых, как младенец. Наверняка что-то хорошее снилось.
«Шлепни меня по заднице, детка, я дам тебе пососать свою конфетку», — выло радио. От гулкого бита салон вибрировал, как в дерьмовом клубе.
— «Пососать конфетку»? — Луций вскинул брови. — Серьезно?
— Только свою не предлагай.
Придерживая руль одной рукой, Бритва откусила лепешку с завернутой в нее луканской колбаской — так роботы-гидры откусывали ноги каторжникам на Лире-6. Ревела музыка, ревели старые двигатели, звездно темнела пустыня за обочинами шоссе. Пахло жиром и чесноком.
«Шле-шле-шлепни меня, шле-шле-шлепни меня...» — продолжал надрываться (и нарываться) певец. Луций шлепнул — ладонью по приборной панели, одним махом погрузив салон в тишину. Приоткрыл окно, впустив вой ветра и свежий воздух.
— Так-то лучше, — сказал и закрыл глаза.
Прежде чем провалиться в сон, он услышал сочный треск разрываемой колбаски.
***
Вскоре им пришлось заночевать. Они припарковались у корпусов придорожного мотеля — нескольких этажей ячеек с минимумом удобств. Не вилла с видом на храм и парк, но все же неплохой выбор на те средства, что выделял Сенат.
И там, в тени перспектив неудобной кровати и отвратительного завтрака, Луция ждал сюрприз.
— Не успела запросить командировочные, — сказала Бритва. — Велели не выпускать тебя из виду, я и сорвалась.
Она вытряхнула сигарету из пачки, словно не сообщила ничего особенного. Словно они не находились за кучу стадий от родного Управления без гроша в кармане. Хотела прикурить, но убрала зажигалку под взглядом Луция. Нет, говорил ее вид, ей совсем не было совестно. Ты сам виноват, Луций Цецилий.
— А разменные карты у тебя есть? Хоть сколько-нибудь.
Бритва качнула головой.
— Последнее на экспресс потратила. Номерам хреново платят, если ты не в курсе.
— Замечательно.
У самого Луция тоже осталось не так много денег. И на казенном счете числилось командировочных ровно на одного человека — если не шиковать. Дорога, еда, мотель. Оставлять прикрепленного нюхача спать в машине воспрещалось уставом — умышленный вред работнику Управления, статья сто шестидесятая.
Она наверняка сделала это специально.
Луций зажмурился, размял переносицу. Затем ухватил сумку и вылез наружу.
— Ладно, разберемся. — Он заглянул в салон. — Будешь спать на полу.
Бритва пожала плечом и всё-таки закурила.
Как Луций и думал, служащий гостиницы не стал особо сопротивляться. Увидел клеймо легионера, считал данные чипа, скосился на курившую у выхода конторы Бритву и понимающе кивнул. Её задница в обтягивающих штанах так и блестела в свете фонарей.