Итак, основной конфликт романа вырастает из бездны социального неравенства. Это банальный конфликт. Есть немного ксенофобии - и этого конфликта мы видим слишком мало, чтобы можно было говорить о необычном раскрытии темы. Суперспособности Малой не добавляют героине необычности в рамках мира, потому что там есть мутанты, и они могут что-то подобное (мы точно не знаем, что именно, поэтому мы можем предположить, что подобное, хотя и не можем утверждать), а если убрать тему с раскопками в архиве и вылет с планеты - то будет гармоничная история про девушку-супермутанта. Ничего больше не изменится.
Может, конечно, что-то раскроется в следующем томе, я всегда верю в лучшее. Но пока так.
Читая следующий роман (тот, после которого я снизила планку ожиданий и повысила Медее оценку), я подумала о неграх. То есть читая Медею, я о них еще не думала, хотя мысль уже потекла в ту сторону, а вот после «Иллюзии богов» Екатерины Васиной негры встали перед моим внутренним взором очень отчетливо. В контексте освобождения от рабства и чувства человеческого достоинства. В «Иллюзии богов» тоже есть бездна неравенства, она более трансгуманистическая, то есть там не элита и низы, а постлюди и люди регрессировавшие, постапокалиптические, но суть похожа. Есть расслоение, и верхушка не считает низы за людей, а низы себя людьми вполне ощущают и хотят прав и утверждения их (человеческого) достоинства.
И вот что мне интересно: ни один из авторов не предложил ни одного годного критерия. Скажем, в «Иллюзии богов», судя по общему ходу сюжета, критерием полагается сидящее в человеке чувство, что он достоин лучшего. И во всяком случае, не достоин того высокомерного снисхождения, которое ему (ей, на самом деле) выдает представитель элиты. В смысле, достоин иного - отношения равных. Ну так, хотелось бы, да. С одной стороны, казалось бы: с чего вдруг? Ты заслужил уважительного отношения? С другой, ну те же негры, что их толкало на борьбу за свои права? Ничего, кроме ощущения, что они - люди, у них тоже есть какое-то достоинство, они имеют право на нормальную жизнь (то есть не хуже, чем у белых = примерно равно элита) и равные права. Ничто не лежит в основе этой борьбы, кроме внутренней убежденности в собственной принадлежности к человеческой расе, следовательно, в праве на привилегии, полагающиеся этой расе.
Но вот возьмем ту же Малую из «Куда ушла Медея». У Малой нет никакой особенной убежденности. Ей просто хочется жить чуточку лучше, да и то тогда только она начала двигаться, когда осталась без средств к существованию. И пока ее не лишили всего, она о борьбе и не помышляла. И когда уже подвиглась, то и тогда, в общем, не рвалась к каким-то правам. Как быть с теми, кто тоже люди, но тихо принимают свою судьбу? Считать ли их людьми, если в них отсутствует убежденность и лишняя гордость?
И почему авторы так убеждены, что будет не просто бездна расслоения (это как раз не исключено), а именно что бесчеловечность этого расслоения?
Сложно моделировать, согласна, была бы возможность спрогнозировать, должность штатной Кассандры имелась бы при каждой поликлинике и каждом полицейском участке. Но некоторые закономерности уже видны. Например, что вид (общество) всегда важнее индивидуума. Или что ценность индивидуума медленно, но верно повышается вместе с ростом уровня жизни. И что уровень гуманизма отчетливо зависит от качества жизни. Если жизнь сурова, то стариков, больных, синюшных младенцев убивают\бросают. Если в обществе есть ресурсы, альтруизм цветет и пахнет: социальные программы, поддержка инвалидов, пренатальная медицина и главное, обратите внимание, Гринпис. Богатое общество начинает включать в себя сначала негров, а через пятьдесят лет - уже и ежиков. Ну то есть ежики, конечно, еще не граждане, но их уже защищают и на эту защиту выделяют средства. Потому что средства есть, и общество может себе позволить защищать в том числе ежиков. А значит, и стариков, и больных, и инвалидов, и женщин, и тех, кто, в общем-то, никакого вклада в общество не приносит, скорее всего, но входит в определение «человека».