— Дело за вами, капитан, — вновь улыбнулся принц. — Встаньте за командирский пульт. Скажите нужные слова. Перезапустите Вселенную.
— Я приду смертью! — завопил Бан-ши.
— Нет, — я поднялся на ноги. — Не знаю, что насчет нового Большого Взрыва. Если ты прав, и твой план сработает… — «А ведь на самом деле может получиться», — с энтузиазмом, которого сам испугался, подумал я. — Ты убьешь всех. Каждое живое существо, какое еще дышит.
— Вселенная важнее их жизней, — ответил он.
— Да ну? А ты у них спросил, хотят ли они ложиться на твой алтарь? Кто дал тебе право решать за них, жить им или умирать, Нуаду?
— А мне оно нужно? — зло спросил принц. — Вы, когда обещали вашим пассажирам Землю Обетованную, решили за них. Не думаю, что кто-то присоединился бы к вам, скажи вы честно, что собираетесь сбросить их в черную дыру. — Тут мне возразить было нечего. — Право решать есть только у того, кто не боится им пользоваться. Так вы отказываетесь, я правильно понял?
— Да, — твердо сказал я.
— Жаль, капитан, — пистолет появился в его руке будто из ниоткуда — секунду назад его не было, и вот уже дуло смотрит мне в сердце. — Действительно жаль.
Нуаду меня не видел. С его точки зрения, я исчез перед самым выстрелом — как в воздухе растворился — потому пуля ушла в стену. Морриган рассинхронизировала мой временной поток со временем корабля. Я был близко от принца погибшего Авалона — на долю секунды в прошлом или будущем — но никогда там, куда он смотрел.
Мне следует идти в командирскую рубку. «Она — самое защищенное место на корабле», — шептала мне Морриган. Отмахнувшись, я последовал за Нуаду — тот, прекратив таращиться на место, где только что стоял я, покинул каюту.
Дискордианцев мы встретили на повороте коридора, который должен был привести в кают-компанию. К тому моменту и Нуаду и я заметили, что творится неладное. Морриган объяснила: это часть защитной программы, как и рассинхронизация моего времени. Морриган путала пути, меняла отсеки и коридоры местами, перетасовывала их каждую секунду, как карты в колоде. Она могла заставить нападавших плутать вечно. У них был бы кислород, а иногда они находили бы еду и воду — ровно столько, чтобы выжить. Этому знанию я обрадовался. А вот то, что некоторые из тех, кто пытался захватить корабль в прошлом, блуждали по коридорам все время, пока я был ее капитаном, она лучше бы оставила при себе.
— У моего корабля особые отношения с пространством-временем, ваше высочество, — сказал я. Нуаду не услышал.
Я чувствовал себя почти всемогущим — как и полагается, когда на твоей стороне такое существо, как Морриган. Я даже веселился — бунт Нуаду долго не продлится — принц был в полной моей власти, так я думал.
Веселиться мне сразу расхотелось, когда я увидел пятерых дискордианцев. Последнего Патриарха среди них не было. Зато Морт — фанатик с белыми глазами из церкви — тут как тут. Раны на его лице кровоточили. Когда он лег в капсулу, они и не начинали заживать. И он держал Солар — левой рукой за ее шею.
Морриган не могла ей помочь. Солар попалась им до того, как Нуаду выстрелил в меня, и включилась защитная программа. Даже Морриган могла поддерживать лишь два временных потока. И она выбрала кого спасать — своего капитана.
Не знаю, что пообещал им Нуаду, вынув из капсул и дав в руки оружие. Могу лишь догадываться: самый смертоносный корабль на свете, и умирающий мир, который должен принять учение Дискордии. Не добровольно, так с огнем и кровью. В том, что всех их поглотит сингулярность, когда принц устроит новый Большой Взрыв, он вряд ли признался.
Нуаду не решился это сделать сам. Морт послал ему вопросительный взгляд, и принц коротко кивнул. Я еще подумал — Нуаду ни разу не верил, что я соглашусь на его безумный план. Он выпустил дискордианцев раньше, чем пошел ко мне.
Не помню, что произошло потом — этот кусок из памяти будто вырезали. Кивок Нуаду, а следующий кадр — я стою на коленях над неподвижным телом Солар, по моим щекам текут горячие слезы, и я все пытаюсь и пытаюсь дотронуться до нее — но руки снова и снова проходят насквозь.