Боже!
Его зубы царапают мою грудь, когда он облизывает и ласкает меня. Как только он переходит к другой груди, я зарываюсь руками в его волосы, подталкивая его, притягивая ближе.
Тео набирает скорость, его член входит и выходит из меня, прежде чем он внезапно останавливается, все его тело напрягается от напряжения.
— Ведьма, — снова шепчет он, кончая. Я обнимаю его, держась за него, пока он кончает.
Тяжело дыша, он поднимает голову с изгиба моей шеи, его лоб покрыт испариной.
— Черт! — ругается он. — Ты не кончила? — Мое первое намерение — солгать и сказать, что я кончила, поэтому открываю рот, чтобы сказать это, но слова застревают в горле, когда его пальцы ловко работают с моим клитором. Он все еще внутри меня, и эта полнота в сочетании с покалыванием, исходящим от клитора, заставляет меня кончить в мгновение ока.
— Хорошая, — хвалит он, — хорошая девочка.
Я растягиваю губы в улыбке, когда он помогает мне спуститься, полностью отстраняясь от меня. Однако один взгляд вниз заставляет меня запаниковать, поскольку я замечаю немного крови у основания презерватива.
Я тут же встаю на колени, быстро снимаю резинку и беру его длину в рот.
— Вот так, — его рука скользит по моим волосам, убирая их в сторону. — Хорошенько почисти мой член, моя маленькая грязная девочка.
И я делаю это. Потому что именно ей я хотела быть.
Его грязной маленькой девочкой.
Глава третья
Тео
— На ее теле повсюду были синяки, и судебный патологоанатом предположил, что она, скорее всего, была избита до смерти.
Я киваю, рассеянно играя пальцами с карандашом. Этот разбор полетов занимает больше времени, чем я ожидал, учитывая, что я знаю всю представленную информацию.
Мэр лично послал меня курировать это дело в полиции Нью-Йорка, поскольку убийство было совершено высокопоставленным лицом. Даже зная, что поставлено на карту, мой разум просто не может сосредоточиться на том, что говорят.
Все, о чем я могу думать, — это о Пинк.
То, как она пришла за мной. Звуки, которые она издавала, когда я трахал ее маленькую тугую киску. Я почти стону вслух при воспоминании о том, как она сжималась вокруг моего члена, ее пальцы теребили мои волосы, когда я сосал сосок во рту. И я точно знаю, что вернусь за добавкой.
Я немного сдвигаюсь, чувствуя, как кровь приливает к нижней части живота, чем больше я представляю ее.
Я забыл, каково это — быть с женщиной. Черт, я даже не помню, когда в последний раз был с женщиной. Несколько лет назад? Больше? После пары неудачных попыток в подростковом возрасте я больше не беспокоился. Даже те времена были больше похожи на обряд посвящения, поскольку весь опыт был чисто деловым.
Но с Пинк… Никто никогда не привлекал моего внимания так, как Пинк. Да, это тоже может быть мимолетный опыт, но притяжение между нами ощутимо, оно пульсирует в воздухе. Просто находиться с ней в одной комнате заставляет мои чувства покалывать от осознания. Она излучает такую неприкрытую сексуальность, что мне хочется поглотить ее целиком. И я так и делаю…
— Мистер Хастингс находится здесь в качестве представителя мэрии. — Слова ведущего выводят меня из мыслей, и я быстро закрываю глаза, делая глубокий вдох. — Почему бы вам не представиться, мистер Хастингс?
Я встаю, изображая свое лучшее профессиональное выражение лица.
— Спасибо, — говорю я, прежде чем продолжить. — Я — Теодор Гастингс. Окончил университет Квантико несколько лет назад, но уже год не работаю в полевых условиях. — Я предоставляю некоторую справочную информацию о своих полномочиях, прежде чем перейти к рассмотрению важности текущего дела.
— Ромина Ластра, урожденная Агости, не просто жертва убийства. Неофициально ее отец, Рокко Агости, является членом итальянской мафии. Наши источники выявили несколько незаконных предприятий, связанных с именем Агости. Ее мужа тоже считают мафиози, но у нас было не так много сообщений, связывающих Валентино Ластра с какой-либо незаконной деятельностью. — Я делаю глубокий вдох. — Конечно, все это неофициально, но мы здесь говорим о разногласиях между фракциями. И поскольку прямо сейчас наиболее вероятным виновником является ее муж… — Я останавливаюсь, позволяя собравшимся обдумать мои слова, и они, кажется, улавливают их смысл.
— Мы должны быть осторожны в нашем расследованию, — отмечает один мужчина, и я киваю.
— Да. Последнее, чего мы сейчас хотим, — это невольно спровоцировать войну толп. Зная, что поставлено на карту, я хочу, чтобы все сосредоточились на этом расследовании. — Я поворачиваюсь, чтобы обратиться к команде криминалистов. — Я говорю это не для того, чтобы создать какую-либо предвзятость, скорее я хочу, чтобы вы все тщательно изучили доказательства и убедились, что все настолько важно, насколько это возможно.