— Нет, — кричит мальчишка и подлетает к девушке. Он становится между нами как щит. — Не надо! — просит он так жалобно и я начинаю сдаваться.
Девушка пытается отодвинуть мальчика в сторону, чтобы я ненароком не задел его, но я не собираюсь так рисковать.
— Не надо, — просит пацан. — Не стреляй! Пожалуйста!
— Неужели ты думаешь, что я буду прятаться за ребенка? — не верит она. — Убери его и делай свое дело, солдат!
— Я не убиваю при детях, — говорю я ей и достаю жгут из кармана и связываю ей руки за спиной. Они холодные и в крови.
— Ну да. Я лишь убиваю, когда они ложатся спать! — она ехидно улыбается. Я затягиваю сильнее и девушка морщится от боли. А потом нахожу ее рюкзак в траве.
— Парень, откуда ты здесь? — спрашиваю я у мальчишки.
— Я живу не далеко.
— Где твои родители? — продолжаю я добывать информацию.
— Они погибли.
— Это случилось во время вторжения? — предполагаю я.
— Да, — мальчик опускает глаза.
— А как сам уцелел? Спас кто-то?
— Аврора, — тихо отвечает он.
— Это твоя какая-то знакомая?
— Это моя няня! — гневно возмущается он.
— Где же она?
— Она очень больна, — грустно отвечает мальчик. — Она почти не встает с кровати.
— Я могу ей как-то помочь? — искренне я интересуюсь у него.
— У вас есть батарейки производства Заслон? — мальчик смотрит на меня как на Бога и я постепенно начинаю сращивать что к чему.
— Что, солдат, твоя идеальная версия только что дала трещину? — девушка не сдерживает себя и позволяет себе откровенно издеваться надо мной. — Роботы — убийцы детей! Что-то не вяжется, да?
— Помолчи, — рявкаю я на нее.
— Твоя няня робот? — удивленно переспрашиваю я у него.
— Да. И у всех моих друзей няни были роботами.
— И куда они делись?
— Няни или мои друзья? — не понимает мальчик.
— И те другие и другие, — разъясняю я.
— В нашем поселке никого почти не осталось. Моя няня последняя из живых роботов. Все остальные погибли, защищая нас.
— Ты не удивляйся, — обращается девушка к пацану. — Он, по ходу, не местный, — она имеет ввиду меня. — Где ты служил всю свою жизнь, солдат, раз ничего не знаешь о роботах и о вторжении? На Марсе?
— Не знаю о вторжении? — я горько усмехнулся. Африка была первой точкой куда приземлился вражеский корабль. У нас не было роботов, а только люди и их огромные потери. Откуда мне было знать, что жестяные банки побегут защищать своих создателей? Мне и сейчас казалось это нереальным. — Я знаю, что такое вторжение! — добавил я вслух.
Перед глазами плыли картины из прошлого, с которыми мне так хотелось распрощаться навсегда. Темные высокие пришельцы в скафандрах и с щупальцами вместо рук. Они могли на эти щупальца до десяти человек нанизать за раз. А их у некоторых было больше двух. После этих зрелищ меня тошнило ровно неделю, я ничего съесть не мог. Хотя раньше я уже участвовал в горячих боях. Но все это казалось ничем в сравнении с вторжением. Не хотелось во все это погружаться снова.
— Где твой дом? — спросил я у мальчика. — Далеко до него?
— Если по прямой, то полтора часа где-то, — признался он.
— Что ты так поздно делаешь так далеко? — поинтересовалась девушка.
— Я ищу батарейки!
— И сколько заряда у тебя осталось?
— Нисколько! — расстроился он. — Я ищу уже два года, но ничего толкового не попадается. Вот если бы профессор был здесь, он бы точно что-то придумал.
Я сразу переглядываюсь со своей пленницей. Профессор. Вероятнее всего, она знает, где он и, если на нее хорошо надавить, она скажет. Но не могу себе представить, что мне придется пытать эту девушку. Ранее я никогда в подобном не участвовал и мне кажется это мерзким. Даже если это я буду делать ради своей страны. Профессором и его нахождением обеспокоены все мои командиры. Потому что он враг всего человечества. Во всяком случае, именно это мне вбивали несколько лет подряд.
— Хорошо. Пойдем. Проводим тебя до дому, — призывал я парня вернуться.
— А что ты с ней сделаешь? — мальчик указал на стройную фигуру в черной форме, такой же как и у меня.
— Ничего. Обещаю, — ответил я ему. — Доставлю ее в штаб. Пусть сами с ней разбираются.
— Умываешь руки, — догадалась девушка. — Как это благородно дать пристрелить меня кому-то другому.
Я смотрю на нее и визуально оцениваю ее возраст. Двадцать шесть, может, двадцать семь, не больше. Красивая. Высокая. И очень дерзкая. Не хочу думать, что с ней сделают в штабе, в котором полно мужчин, прояви она там свой характер. Не отвечаю на ее колкость и, вцепившись мертвой хваткой в ее предплечье, веду ее в сторону своего шаттла, оставленного посреди степи. Мальчишка идет сам. Я понимаю, что за эти годы он так соскучился по настоящему человеческому общению, что сейчас готов идти за кем угодно. Увидев мой огромный корабль, он сначала замирает, а потом начинает восхищаться как ребенок, который раньше никогда не видел космических кораблей.