Но от того не легче. В отличии от прошлой «торжественной встречи», вооруженной лишь огнестрелом, который, если и может мне навредить, то только при очень большой неудаче, да и то временно, у этих оружие, способное оставить от меня горстку пепла с одного попадания. И щита Капитана Америки у меня нет. Как и адамантиевого скелета.
Вот дзен! Из одной задницы в другую!
Тем временем, под дулами бластеров, двое крепких парней в жаропрочных фартуках и перчатках, сноровисто орудуя ножницами по металлу на длинных ручках, высвобождали мою перемороженную и недопрожаренную тушку из плена, потихоньку остывающих цепей.
И делали это быстро. Тут же еще двое молчаливых мужчин прикатили железный стол на колесиках с массивными креплениями для рук, ног, пояса, шеи и головы. Стандарт. Но к этому стандарту добавлялись, насколько я смог рассмотреть, еще и фиксаторы на колени и локти. Неприятная конструкция. Видимо к встрече готовились давно и основательно. Интересно даже, сколько же я проспал?
Мужики с ножницами еще не успели закончить, а маг, что стоял слева от колоритной парочки Шмидтов, уже наложил на меня парализующие чары.
Цепи закончились, мужички, поднатужась, затащили освобожденное от цепей тело на стол, тщательно закрепили его там, надели на лицо железный намордник. И только после этого маг снял чары.
Пару секунд я продумывал линию поведения. Затем начал рычать, щелкать зубами и биться в крепежах, вздувая мышцы, напрягаясь и царапая кожу в кровь.
Полуживотное охраняется менее внимательно и изобретательно, чем человек разумный и способный на хитрость. А оценивается «полуживотное» или «человек» по реакции и поведению. Человек начал бы говорить. Полуживотное — биться и рычать. Я для себя выбрал вторую линию поведения. Опровергнуть ее будет некому. Ведь маг уедет, а Шмидты останутся.
И снова лаборатория. Внутривенное питание. Купание струей брандсбойта. И исследования, исследования, исследования… Болезненные, бесчеловечные, но предсказуемые.
Непредсказуемым оказалось, когда Шмидт, который Иоганн, заговорил со мной по-английски и назвал по имени. Я растерялся настолько, что даже рычать перестал. И это была ошибка.
— Ну, что же, Виктор Крид, главный ассистент Профессора Эрскина и Говарда Старка, — предвкушающе улыбнулся он. — Доктор Клаус Шмидт, наконец, удовлетворил свое любопытство. И признал вас бесперспективным. Регенерация, конечно, поражает воображение, но забрать ее у вас он способа не нашел. Пересадки ваших внутренних органов испытуемым, результатов не дали. Мало того, что регенерация им не передалась, орган просто убивает носителя. Видимо принимает его за чужеродный элемент и стремится от него избавиться, пока ресурс органа не исчерпается. Пересадка сразу нескольких органов, лишь ускоряет процесс. Костный мозг также не удалось пересадить. Кровь же и вовсе, при введении, работает как сильнодействующий яд. Итог неутешителен: ваша регенерация — только ваша и ничья больше. Поздравляю, мистер Крид, — он внимательно следил в течении всей речи за моей реакцией. — Вижу, вас это заинтересовало, но не удивило? Что ж. Скажу тогда еще кое-что: я знаю ваш секрет, мистер Крид.
Я не самый талантливый актер в мире. Играть тупое полуживотное на протяжении месяцев было трудно. Особенно учитывая, что ярость все еще не донимала меня после случая с Урдулием.
Нет, Зверь меня не покинул, как этого бы может мне и хотелось. Нет. Такое впечатление, что он насытился и спит.
Подобное уже происходило раньше, но подругому: после убийств, причем чем больше их было и чем в большей ярости я их совершал, тем легче было контролировать в себе Зверя. Но опять же ненадолго.
А здесь шел уже четвертый месяц, а голова все еще оставалась холодной.
Иоганн гений, хоть и аморальный, бесчеловечно жестокий, но гений. Естественно он не принял мою реакцию за реакцию зверя.
— Что ж, вижу, что был прав, — удовлетворенно похлопал он меня по прикованной к столу руке. — Вы разумны, мистер Крид. Более того — умны. Можете не отвечать, это уже не важно. А главный секрет ваш: первым испытавшим формулу Эрскина в Америке был не глупый мальчишка Роджерс, а вы! — безумное предположение с его стороны, но логичное. Ведь маги не опознали меня (не успели), а из той информации, что Иоганн мог добыть через разведку, такой вывод просто напрашивался: ведь до работы с Эрскином я не светился в качесте «суперсолдата», а после прямиком рванул на войну, где не сильно-то и скрывался, больше увлеченный разборками со своим внутренним Зверем, что буквально мучил меня приступами ярости и жаждой крови, сдерживаемой до того почти сотню лет.