Когда ряды нежити почти сомкнулись за спиной осатаневшего демона, его выдернул из безумия голос сестры.
— Рэм! Ты спятил? Отступаем!!!
— Я должен пробиться туда!
— Ты не сможешь сделать это в одиночку!
Демон коротко рыкнул, разрубая очередного врага и мысленно позвал своего фамильяра.
— Ее нет. — Доложил волк, не успев еще материализоваться перед хозяином.
— Что?
— Ее здесь нет, и никогда не было.
Эти слова выбили почву из-под ног демона. Звуки битвы больше не долетали до его сознания, внутри разверзлась пустота, сердце замерло в груди. Кхаорин еще что-то спрашивала у Килла, продолжая кромсать окружающих их зомби, рядом промелькнула тень Ксандера и его медведя. Рэм едва ли замечал все это — его охватило оцепенение.
«Ее не похитили. Если и пытались, то не смогли. Она дралась, была ранена и упала в болото, или пыталась улететь и пропала там, раненая, ослабленная. Как же мы ошиблись. А теперь уже поздно. Болото любит демонов только в одном качестве — как пищу.»
Мысль о том, что Миа, скорее всего, мертва, лишила его оставшихся сил. Весь мир стал размытой картинкой: люди, маги, демоны, нежить, битва и этот город в мгновение ока превратились для него в пыль — ничтожную возню вокруг никому не нужных амбиций. Рэм больше ничего не чувствовал, ничего не видел. Он больше не хотел жить. Прекрасно понимая, что сестра ему в этом не поможет, он выбрал самый очевидный способ.
Он схватил Кхаорин, усадил на спину своего волка и приказал фамильяру вынести ее из этой бойни. Рин вырывалась из его рук, в гневе кричала что-то, тянула за собой, но он не слышал. Ксандер вскочил на спину медведя и последовал за женой. Сам же Рэм остался внутри сжимающего кольца врагов. Он успел убить еще, по меньшей мере, десяток рыцарей и столько же нежити, прежде чем его спину пронзила холодная сталь. Рэм зря надеялся, что его убьют на месте — высший демон, еще и один из сильнейших генералов, был гораздо полезнее живым. Безвольной куклой, его протащили по земле до ближайшего портала в стене. Ему было все равно.
— Килл, какого хрена ты сказал это посреди боя? — Уже в лагере орала Кхаорин на черного волка. — Ты же знал, что он жить не захочет, если решит, что ее убили!
— Они его не убьют, — встал на сторону фамильяра Ксандер. — Если посмотреть на это с другой стороны, так даже лучше — они не дадут ему совершить самоубийство, а у нас будет время, чтобы вытащить его и выяснить, куда, все-таки, делась Миа. Не могла же она просто исчезнуть.
— В этом-то и проблема… Амадахн! Если она не у магов, то точно на болоте. Кроме этих проклятых топей, никто и ничто не могло бы скрыть ее так надежно. А если она на болоте… у нас очень мало шансов увидеть ее снова.
Кхаорин запустила руку в растрепавшиеся волосы, обдумывая, как им из всего этого выпутаться. В этот момент к ним подошел Харон. В отсутствие Рэма, он занял его место на военном совете. По его лицу было видно, что новости явно не радостные.
— Что? — Не выдержала Кхаорин, видя, как он мнется, не решаясь рассказать, что произошло.
— Только что прибыл разведчик, на нас движется еще одно войско… с севера… тысяч пятьдесят, не меньше. Они будут здесь к утру.
— Подкрепление из Тумхайл… — выдохнула Рин, понимая, что их зажимают в тиски. — Вот вам и успешная кампания.
Она лежала в высокой мягкой траве посреди огромного, залитого теплым светом, луга. Обоняние щекотал запах полевых цветов и влажной земли. Ласковое солнышко норовило заглянуть под сомкнутые веки. Она чувствовала себя, как никогда, хорошо и спокойно — и ни одной мысли в голове, только всеобъемлющее блаженство тихих, спокойных минут. Кто-то опустился на траву рядом с ней и ласково погладил ее по щеке.
— Маире, девочка моя, пора просыпаться, — проговорил мягкий незнакомый, но, почему-то бесконечно родной мужской голос.
— Я не сплю… Мне просто так хорошо…
— Поднимайся. Нужно возвращаться.
Она глубоко вздохнула, и сырой затхлый воздух наполнил легкие. Тело вдруг стало невыносимо тяжелым, по груди разлилась ноющая боль. Она поморщилась от неприятных ощущений и медленно открыла глаза. В сумраке незнакомой комнаты она различила высокий потолок с давно облупившейся краской, что когда-то, должно быть, была искуссно исполненной фреской. Где-то слева тихо потрескивали поленья в камине, из окна с другой стороны лился слабый свет, освещая помещение. Она попыталась повернуть голову, чтобы осмотреться, но мышцы, будто задеревенели от долгого бездействия. Совсем рядом послышались тихие шаги.