Дым, исходящий от его ран потемнел и стал гуще, кожа начала стремительно темнеть, из рук потянулись острые когти. Рэм сжал руки в кулаки, оковы на его запястьях треснули и со звоном ударились о мрамор. Секунда — и Миа уже лежала на холодном полу, чувствуя на себе вес своего любимого порождения Тьмы.
Рэм немного отстранился и она встретилась со взглядом его, уже абсолютно ясных, золотых глаз.
— Я тебя привяжу. — Прорычал он прижимая ее к полу. — Ты больше ни на шаг не отойдешь от меня, ведьма.
Ответить она уже ничего не смогла, ее рот был закрыт требовательным поцелуем, а одежда уже трещала под когтями пышущего злостью и желанием демона.
Рин тихо улыбнулась, вышла из зала и закрыла за собой дверь. У входа она оставила белую кошку и черного волка. Они, довольные и сытые, теперь тщательно вычищали свой мех от крови и грязи, в то же время преграждая путь каждому, кто захочет заглянуть в тронный зал.
Эпилог
В тот день мы вышли из тронного зала, только когда солнце уже клонилось к горизонту на западе, укутавшись в свой меховой плащ — единственное, что уцелело из моей одежды, я направилась вглубь замка. Сердце вело меня к главной цели — Цитадель. Рэм шел рядом со мной, все еще злой за то, что я допустила глупость, выйдя той ночью на стены Амрота. Пока я рассказывала о том, что произошло со мной во владениях Амадахн, он нежно обнимал меня, зацеловывал камень, вернувший меня с того света, и шрам, оставшийся от кинжала Эланойи. Он смотрел на меня, не скрывая восхищения и гордости, слушая о битве за Каррасхолл. Я готова была вечно вот так сидеть в его объятиях, но нужно было завершить дело, что привело нас сюда.
Интуиция, а может и зов крови, привели меня к массивной двери, изукрашенной сотнями древних рун. Было видно, что маги долгое время пытались открыть ее — рунные узоры кое-где были повреждены ударами топоров, сильных заклинаний, но магия Велиуса была абсолютна. Кинжал Килхарис легко рассек мою ладонь и я провела рукой по створкам, оставляя на их поверхности широкую полосу крови. Где-то в глубине стен послышался шорох, пришедших в движение механизмов. Двери распахнулись и в лицо ударил свежий влажный воздух.
С минуту мы стояли в проходе, не решаясь сделать шаг. От двери в глубину огромного круглого зала вел узкий подвесной мостик. Закатное солнце, пробившееся сквозь тучи, робко заглядывало в стрельчатые окна, освещая оплетенные корнями и зеленью стены цитадели, уходящие далеко вниз. В центре зала над изящным постаментом парил, переливающийся нереальными цветами, артефакт Керани. Неведомой силой меня тянуло к нему. Я, как завороженная, прошла по мягкому ковру травы, что устилала длинный мостик и прикоснулась к камню. Все мое тело наполнилось ощущением спокойствия и силы, на миг я, будто увидела каждый уголок Моргенхолда — моей земли, от темных гор Тумхайл на севере, до морского побережья на юге. Магия описала правильный круг и замкнулась магическим барьером вокруг моих владений. Когда я открыла глаза и отняла руку от артефакта, за окнами послышался мощный раскат грома. Тучи, что я привела сюда с севера, уже затянули все небо от края до края, разразились ливнем, неся исцеление этой иссохшей земле, смывая все ужасающие следы войны.
Следующим утром мы вместе с Кирой и другими детьми из Ранхаса встречали рассвет, стоя на вершине цитадели. Словами не описать восторга ребенка, который впервые в жизни, вместо унылой завесы туч, видит поднимающееся над горизонтом солнце. Этот рассвет был самым прекрасным, что я видела в своей жизни, будто я, как и эти дети, всю жизнь прожила в сумраке и теперь в первые наблюдала рождение нового дня. С высоты башни я видела как с долины вокруг Каррасхолла стираются желтые и серые оттенки, вытесняемые зеленью.
Сегодня в мой замок прибыли гости из всех концов Пандемониума, чтобы отпраздновать возрождение Моргенхода. Я сижу на своем троне, закинув ногу на подлокотник… нет, не так. Я сижу на коленях Рэма, который сидит на нашем троне, и разглядываю изящный золотой браслет, украшенный крупными рубинами — подарок моего любимого демона в честь победы над Тумхайлом, так все думают. Мало кто знает, но, на самом деле, это мое наказание. Мой наручник невидимой цепью связан с простым непритязательным браслетом на руке Рэма — он меня, все-таки, привязал. Я не могу отойти от него и на сотню метров, он всегда знает где я и чем занимаюсь. Я — его пленница, и, черт возьми, мне это нравится. Я готова до конца времен быть прикованной к нему, принадлежать ему душой и телом, и я знаю, что он чувствует то же самое.