Как Ксандер появился рядом, я тоже помню урывками — его мягкий голос, золотисто-карие глаза, что смотрели на меня как на божество. Он казался мне великаном из сказки — такой большой и сильный. Ксан был рядом со мной почти два года, я все хотела ответить ему хоть как-то, но не могла выбраться из липкой тьмы собственного болота. Я всей душой рвалась к нему, но не могла вымолвить и слова. Настолько закрылась, что потеряла власть над собственным телом.
Исход этой истории решили случай и Итерналь.
Я на удивление четко помню, что в тот день бродила по саду под дождем, Ксан как всегда был рядом, рассказывал что-то. Я поскользнулась на мокрых камнях у ручья и подвернула ногу, хм… даже боли не почувствовала. А он подхватил меня на руки, легко, как ребенка, и отнес в комнату. Вправил вывих, залечил поврежденные связки. Он потом рассказывал, что в тот момент просто утратил рассудок, и жестоко корил себя за то, что не сдержался.
Я помню как он сидел на полу и покрывал горячим поцелуями мои лодыжки… это было первое, что я почувствовала за пять лет, а мне так хотелось прикоснуться к нему. Внутри я отчаянно боролась с собственным телом, но не могла пошевелить и пальцем. Представляешь как это мучительно? Я безумно боялась, что его охватит отчаянье и он прекратит…
К счастью остановиться он уже не мог. Он просил прощения за каждый поцелуй, за каждое прикосновение, шептал признания. Его руки дрожали пока он стягивал с меня мокрое платье, нежно скользил пальцами по коже. Он был так близко, и в то же время так далеко — это сводило с ума. Холодная как статуя снаружи, я билась в истерике внутри, кричала как люблю его, умоляла вытащить меня из тьмы. Не знаю как, но это сработало — нас окутало сияние Итерналь. Более ясного знака в тот момент и быть не могло. Я видела, как в нем боролись желание и страх причинить мне вред, но он как-то почувствовал мое влечение, будто услышал мои немые мольбы… Это была незабываемая ночь, а утром я снова могла двигаться.
— Невероятно…
— Так, что не бойся, ты почувствуешь эту связь, стоит только поверить. И еще, не удивляйся, если начнешь иногда слышать его мысли.
— Это и он мои слышать сможет? — Удивление Мии смешалось со страхом.
— Уже боишься? Не волнуйся, чаще всего это сиюминутные ощущения или сильные эмоции. Он не узнает о чем ты думаешь.
— То есть ты сейчас чувствуешь, что делает Ксандер?
— Для этого мне и магия не нужна. Он пьет с друзьями в форте — празднует начало войны.
— Что? Как такое можно праздновать?
— Миа, ты все так же плохо видишь, — покачала головой Кхаорин, — демоны все воины от рождения, для нас война — дом родной, и пища. Я понимаю твои мысли, но ты не принесла горе Пандемониуму, ты дала ему глоток воздуха, привела в движение застоявшийся механизм. В газетах теперь только тебя и прославляют: «Леди Каррас объявила войну!», «Леди Каррас вернет Моргенхолд!»
Крепость Эрлаи — это твоя победа
Новость о том, что Пандемониум начал войну, всколыхнула всю страну. К восточным границам потянулись военные подразделения и бесконечные обозы снабжения. Столица пировала и праздновала целую неделю. У ворот дома Тенебрис почти круглосуточно толпились журналисты, в надежде на новые сочные новости и фотографии, ведь прошел слух, что Леди Каррас еще и собирается связать свою жизнь с одним из самых завидных холостяков столицы — генералом Тенебрис.
«Что это? Попытка обеспечить себе верность влиятельного военачальника или все же истинные чувства?» — гласил заголовок первой полосы в утренней газете, которую читал Балхас.
— Черт, как же достали эти папарацци, невозможно из дома выйти… — ворчала Кхаорин, смешивая в одной тарелке мороженное фрукты и кусочки сырого мяса.
— Я предлагал пожениться сразу, тогда они бы уже давно «облизали» эту историю и успокоились. — Хмыкнул Рэм, и многозначительно глянул на Мию, которая с удовольствием облизывала пальцы, измазанные в сиропе, сидя у него на коленях.
— То есть это я виновата? — девушка уже забыла каково это — сидеть за столом на собственном стуле, и чувствовала себя вполне комфортно.
— Да, а кто же еще?
— Эм… ты, например. Это все началось после того как ты сделал мне предложение посреди того ресторана.
— Я следовал обычаям твоего мира.
— В моем мире я не «та девушка, что начала войну», а ты не «самый завидный холостяк столицы»!