— За что ты меня так мучаешь, Сатори?
Ведьма резко остановилась и развернулась на каблуках:
— Что? Это я тебя мучаю? — она наконец посмотрела на него.
— Безжалостно… сначала сама домогаешься, а потом избегаешь.
— Это ТЫ домогаешься! С первой нашей встречи, то руки распускаешь, то изводишь насмешками, для тебя это гребаная игра, вот только я не кукла, и не собираюсь быть твоей игрушкой!
Демон удивленно выгнул бровь:
— То есть ты хочешь, чтобы я был серьезнее?
— Да!
— И перестал играть…
— Да!!!
— И наконец довел домогательства до конца…
— Д… — она замерла на секунду, понимая, что он опять ее провоцирует, — Ты сволочь, Рэм…
— Мне нравится как ты выкрикиваешь это «да», если б еще немного с придыханием… я знаю как это устроить…
Он остановил пощёчину у самого лица, неотрывно глядя в ее глаза, в его выражении уже не было и тени насмешки. Мие стало не по себе — это не было похоже ни на одну из его «масок», его взгляд, казалось, проникал под кожу, пробуждая неизвестные до этого чувства.
Демон заметил порез на ее пальце:
— Это не хорошо, может случиться заражение, давай помогу. — Он обхватили губами раненный пальчик и ведьма почувствовала легкое пощипывание, когда его язык скользнул по порезу, заживляя его. Она невольно затаила дыхание, глядя как его губы скользят по ее коже. Ранка уже затянулась, но Рэм продолжал целовать и облизывать ее палец, крепко держа ее запястье, чтобы она не отняла у него лакомство. Под его длинными ресницами появился проблеск золота, — «он злится? Или это что-то другое?»
— Рэм, прекрати, — шепнула Миа, пряча залитое краской лицо.
— Нет, позволь мне хотя бы это, — он раскрыл ее ладонь и потерся об нее щекой. — Ты же понимаешь чего я хочу…
— Я н-не…
— Ты знаешь. Я хочу тебя, и ты хочешь того же…
— Рэм…
— Не отрицай, ты давно заметила, что каждую ночь я провожу рядом с тобой, но молчишь об этом. — Его голос, будто бархатом скользил по коже, проникая в самое сердце, — ты знаешь, что нуждаешься во мне, потому что твои кошмары отступают только рядом со мной. Я готов ждать сколько угодно, но позволь мне продолжать эту игру, иначе я сойду с ума. Понимаю, тебе нужно время, чтобы свыкнуться со всем, только прошу, не подавляй своих желаний, двоих безумцев этот город не выдержит. Все что тебе нужно, это сказать… до тех пор я тебя не трону, просто позволь мне быть рядом.
— Делай что хочешь. — в ее голосе чувствовалась досада, ведь он был абсолютно прав. — Так… что она сказала?
— А что насчет моей награды?
— Рэм… — она снова смущенно потупила взгляд.
— Не прячься от меня, — он приподнял ее лицо за подбородок и прижался к ее губам, всего на пару секунд. Мие почудилось, что его рука в этот момент дрожала.
Она едва сдержала разочарованный вздох, когда он отпустил ее и пошел к машине, так и не дав ответа.
Портал перенес их прямо к дому, они нашли Кхаорин в библиотеке, нетерпение без труда читалось на ее лице.
— Наша ведьмочка действительно Каррас, — сказал Рэм, опускаясь в одно из кресел.
— Я хочу знать все, что сказала старуха! — Выпалила Рин, прожигая его взглядом.
Рэм начал слово в слово повторять то, что произнесла Имари, а Рин с секундным отставанием переводила все на общий язык:
— «Дитя Чистого света и Тьмы изначальной в обличье мертвеца.» Неужели он пошел на это?
— Выходит, что так. Три тысячи лет в бездне могут толкнуть и не на такие решения.
— О чем вы?
— Велиус, твой отец, похоже заключил договор с Изначальной тьмой, — отвечала Рин, — а плата по таким договорам одна — он исчез, не осталось ни души, что могла бы переродиться, ни духа, который можно было бы вызвать — ничего, он стал частью тьмы.
— А договор он заключил…
— Чтобы дать тебе жизнь, оставить после себя хоть что-то хорошее. Бабушка сказала еще что-нибудь?
Рэм кивнул и продолжил:
— «Маире Каррас нарекаю тебя,
моя сила — твоя сила,
моя смерть — твоя жизнь,
черное пламя да будет мечом тебе,
кровь моя — щитом,
дитя преисподней,
правитель рассветных земель.»
С каждым словом лицо Кхаорин все больше мрачнело, когти впились в подлокотники кресла, волосы зашевелились как потревоженные змеи. Она начала что-то неразборчиво бормотать себе под нос, перескакивая то на древний, то на общий язык, было видно, что ее охватывает ярость. Мие удалось разобрать только пару слов «Грейсон» и «Малорис». Она едва успела отскочить, когда вокруг демоницы вихрем закружилось пламя. Кресло, в котором она сидела, в считанные секунды обратилось пеплом, ковер под ее ногами обуглился, пламя начало расползаться по комнате.
Рэм оттащил Мию подальше и выхватил из кармана аналог мобильного телефона:
— Держи ее! — выкрикнул он, уже набирая номер.
Ведьма мгновенно сориентировалась и создала вокруг Кхаорин магический кокон, который тут же отсек пламя от окружающих предметов. Рэм прижался к ее спине, вливая в нее свою силу, потому, что удерживать эту огненную бурю с каждой секундой становилось сложнее.
— Ксан, дома, библиотека. У тебя секунд десять… — бросил он в трубку, и еще ближе прижал к себе ведьму, чувствуя, что она слабеет.
Ксандер появился даже быстрее и мгновенно оценил ситуацию:
— Тоже мне, панику устроили, — хмыкнул демон, магическими путами забрасывая жену в открытый рядом портал, — к ужину вернемся, — бросил он и исчез вслед за ней.
Миа облегченно выдохнула, опускаясь на пол, ее руки все еще дрожали от напряжения:
— Что это было?
— Это был эмоциональный срыв. Не волнуйся, Ксан приведет ее в чувства.
— Но что ее так разозлило?
— Насколько я понял, это был обряд наречения, и твои родители провели его во время инициации, в святилище Малорис. Но Рин этого не расслышала, потому, что появились светлые. По всему выходит, что твое имя — Маире Каррас, и в ту ночь ты получила в наследство всю силу своих родителей.
— Все потому что она не узнала об этом раньше?
— Ее психика крайне не стабильна, любая мелочь может вывести ее из себя. Только Ксандеру удается ее обуздать, хотя он прав, бывало и хуже…
— Интересно, как он ее успокоит?
— Кто знает… может скормит ей пару монстров, может сам с ней подерется, может…
Кхаорин с размаха шлепнулась в холодную воду горного озера.
— Малышка, ну неужели все так страшно? — выкрикнул Ксандер стоя на берегу.
— Ксан, сука, ты труп… — прошипела демоница выбираясь на берег. Ее волосы метались над головой как взбешенные змеи, мокрое платье прилипло к телу, от горячей кожи поднимался густой пар.
Демон улыбнулся, сбросил с себя рубашку и принял боевую стойку.
— Ну давай, расскажи, кто обидел мою девочку… — ответом ему была серия молниеносных ударов и глубокие порезы от когтей на руке и груди.
Кхаорин выглядела как кошка, вышедшая на бой против тигра, однако ее атаки заставляли его отступать.
— Золотко, оно не стоит твоих нервов, — продолжал Ксандер, отбиваясь от нового града ударов, украсивших его новыми царапинами.
— Ты же знаешь, что никто не достоин гнева моей малышки, — он поймал ее руку — три плавных движения и демоница оказалась прижата лицом к мокрой траве, — это только мое… — тихо пророкотал его голос, в котором не осталось и капли игривости.
Не обращая внимания на ее гневное рычание и попытки вырваться, он подмял ее под себя. Одной рукой он прижал ее запястья к земле над головой, другой с легкостью рвал платье на ее спине, неторопливо покрывая поцелуями обнажающуюся кожу.
— Только мне можно видеть тебя такой, — рычал он оставляя следы от укусов на ее плечах, грубо лаская покрытую змеиной чешуей кожу. Он просунул руку между землей и ее телом чтобы добраться до груди, продолжая бормотать что-то нежное, отчего она начала еще яростнее извиваться под его весом.
— Моя бестия… — шептал он, проникая рукой между ее бедрами. Кхаорин низко зашипела, возмущенная таким вторжением. Ксандер не обращал внимания на ее брань и проклятия, — да, я знаю чего ты хочешь, я чувствую это, — он с наслаждением облизнул свои пальцы и мягко потерся об неё бедрами, давая ей почувствовать свое возбуждение.