— Я люблю эту женщину… — проговорил он, как мантру, глядя в бесконечно голубое небо, — я ее люблю, просто обожаю.
Не обращая внимания на ошарашенных родственников, Ксандер поднялся на ноги и пошел обратно в палатку, продолжая бормотать себе под нос.
«Да хоть убей, я не позволю тебе рисковать!» — заорал Ксан уже из палатки, в ответ ему посыпалась отборная брань Кхаорин.
«И как их раньше не было слышно?»
Миа и Рэм простояли в недоумении еще с минуту, а потом одновременно прыснули со смеху, все их напряжение и злость мгновенно испарились.
— Чего это они? — спросила Миа отсмеявшись.
— Рин хочет воевать, а он ее не пускает.
— Где-то я такое уже слышала, — ведьма сложила руки на груди, уже беззлобно глядя на любимого.
— Да я бы вас обеих запер где-нибудь подальше.
— Ну со мной все ясно, у меня ж гнойные язвы по всему телу от чужих взглядов… а Рин-то за что?
— А она беременна…
От удивления Миа даже рот раскрыла, не зная что и сказать.
— Нужно ее переубедить!
— Да ну? Можешь попробовать. Ксандер уже месяц пытается, и знаешь сколько переломов ему уже залечивали? Про синяки и порезы и упоминать не стоит, я только вчера три ножа из его спины доставал.
— Но ее нельзя пускать в бой. А если ее ранят? Если она потеряет ребенка? Это же опасно!
— На самом деле реально опасным считается последний год, когда у ребенка просыпается своя сила, а сейчас ее только гормональные перепады настроения могут побеспокоить, но это не оправдание.
— Как ты сказал? Последний год? А сколько же их всего?
— Пять.
Глаза ведьмы округлились еще больше.
— Ну, у тебя, как полукровки, это может занять меньше времени, года три, например. — Демона это, похоже, нисколько не удивляло.
Миа почувствовала, как у нее задрожали поджилки. Она только сейчас осознала, что за последний месяц ни разу не задумалась о средствах контрацепции, и сейчас вполне могла уже… Ведьма судорожно вздохнула и ее руки невольно потянулись к животу. Рэм без труда прочитал бурю эмоций на ее лице и с улыбкой подошел ближе.
— Не бойся, ты не беременна. Демоны рождаются очень редко — природа позаботилась, чтобы нас не было слишком много. К тому же я давно сделал все, чтобы избежать неожиданностей.
Тонкая бровь Мии вопросительно поползла вверх.
— Что? Я еще не готов делить тебя ни с кем, даже если это мой собственный ребенок. — Его лицо смягчилось, и он нежно провел пальцами по ее щеке.
— Опять твои печати? — недовольство снова вернулось на ее красивое лицо.— Сколько их на мне?
— Эм… несколько…
— Рэм… Сколько?
— Пятнадцать.
— Чего? Это я сейчас для всех выгляжу как неоновая вывеска «Не влезай — убьет»? Сними это все немедленно!
— Мм… для этого нужно тебя раздеть… — Рэм смерил ее взглядом, в его глазах заиграли огоньки желания.
Она прекрасно знала этот взгляд. По ее телу пробежала дрожь предвкушения, но она постаралась не терять голову, ей все же нужно было заставить его снять печати и усмирить хоть немного эту жажду тотального контроля над ней.
Ведьма даже не удивилась, что большая часть отметок на ее теле была «для отвода чужих глаз». После долгих споров и уговоров она согласилась оставить на себе три печати: для защиты от низшей нежити, против беременности и поисковик. Все остальное Рэм, скрипя зубами, все же убрал.
Еще неделя ушла на то, чтобы распределить войска и перебросить силы к необходимым отрезкам границы. Легионы Рэма составили большую часть подразделения, которому предстояло войти в Моргенхолд с северо-запада и зачистить территорию к северу от Каррасхолла. Эта часть армии насчитывала около пятидесяти тысяч воинов. Перемещаться по территории Моргенолда было решено верхом, так как переброска войск через портал требует большой затраты сил, и слишком велик риск попасть в засаду, так как засечь магический всплеск посреди пустыни — дело пары секунд. Миа с детства умела ездить на лошади, но когда ее «познакомили» с деггаром, первой мыслью было:
«Я к этому даже близко не подойду…»
С приличного расстояния, деггара можно было принять за обычную лошадь, но это только издалека. При ближайшем рассмотрении сходства найти становилось сложнее. Животное, покрытое густой короткой шерстью, было выше двух метров в холке. Мышцы резко выделялись на его теле, спина и круп были покрыты жесткими костяными пластинами, которые превращались в шипы вдоль длинного гибкого хвоста. Лапы больше походили на собачьи, на лбу красовалась пара коротких рогов, а рот был полон заостренных зубов. Животное явно было хищным, что совсем не внушало доверия, и это если не учитывать еще и абсолютно белых, словно слепых, глаз.
Рэму потребовалось полчаса, чтобы убедить Мию, что «зверушка» дрессированная и совсем не кусается, и ей, как ведьме, ничего не угрожает. Дрожа всем телом, девушка все же поднялась в седло и сжала в руках поводья, сказать, что было странно и страшно — все равно, что ничего не сказать. Но, глядя, как легко и непринужденно справляется с животным Эланойя Которан, она заставила себя успокоиться.
«Это просто лошадка, лошадка…» — уговаривала себя ведьма, стараясь смотреть вперед, а не на адскую тварь, на которой сидела.
Поступь деггара была мягче, чем у лошади, поэтому Мие потребовалось несколько часов, чтобы приноровиться к езде. Только благодаря магии, за два дня в седле, она не натерла себе мозолей на руках и в самых нежных местах. Спина и ноги, однако, изрядно устали, с непривычки.
К вечеру второго дня взгляду ведьмы предстала граница между Моргенхолдом и центральной провинцией. Здесь не было стены, как в Тархасден. Линией разграничения служил магический барьер, а сразу за ним, там куда не достигало действие артефакта Ваардум, простиралась голая каменистая равнина. Между валунами кое-где проглядывали хилые растения, иногда пробегали крошечные коричневатые ящерицы, в небе кружили редкие стервятники. Как только они пересекли границу, горло резанул сухой пустынный воздух. Миа прикрыла нос и рот повязанной вокруг шеи косынкой и пожалела, что у нее нет с собой очков для защиты от пыли.
До крепости Эрлаи — первой из тех, которые им предстояло освободить, оставалось около десяти часов пути, а солнце уже коснулось горизонта на западе. Увлеченная разглядыванием безрадостного пейзажа своей вотчины Миа едва не пропустила мимо ушей приказ спешиться и разбить лагерь. Деггар, которого она назвала Тора, покорно остановился, стоило лишь натянуть поводья. За эти дни она немного привыкла к своей «лошадке», и, спустившись за землю, погладила ее по морде, не обращая внимания на устрашающий вид. Тора, кажется, тоже уже привыкла к новой хозяйке и приветливо фыркнула, отзываясь на ласку.
Миа была тысячу раз благодарна миру за существование магии, так как с ее помощью палатка была установлена в считанные минуты, и она смогла наконец умыться и с наслаждением растянуться на низкой кровати, устеленной мехами. О своей безопасности она даже не думала, потому что давно заметила, что, так или иначе, несколько солдат постоянно наблюдали за ней, в какой бы части колонны она ни ехала. Каждый в этой армии прекрасно понимал, что ее безопасность — превыше всего, ведь без Мии весь этот поход будет не более чем кровавой прогулкой по безжизненной пустыне.
С небольшого пригорка открывался отличный вид на просторную лощину и вздымающуюся посреди нее крепость Эрлаи. Широкая мощеная дорога, в обрамлении выбеленных солнцем, песком и ветром мертвых деревьев, вела к массивным воротам. Вдоль западной стены тянулось пересохшее русло небольшой речки.
Миа ожидала, что Эрлаи будет похожа на Тархасден, но крепость оказалась в разы больше и красивее. Высокие зубчатые стены в обрамлении массивных башен растянулись по меньшей мере на километр с севера на юг, и, примерно, столько же с запада на восток. В центре крепости виднелись более изящные, но в то же время не менее внушительные башни цитадели. На шпилях развевались флаги магов из гор Тумхайл — замысловатый желтый иероглиф на темно-фиолетовом фоне.