Ну а я при малейшей возможности возвращался к полюбившемуся мне каталогу монет. Не то, чтобы я любил деньги, нет – просто за этими металлическими кругляшками я открывал нечто гораздо большее. Монеты приобрели в моих глазах новый смысл, наполнились иным значением. Мне подчас начинало казаться, что я воочию вижу людей и нелюдей, чьи профили украсили некогда реверсы монет. Я могу сказать иначе – навеки украсили. Начинало казаться, что вот-вот – и они заговорят со мной, расскажут свои истории, объяснят выбитые на монетах девизы…
Возможно, я тоже сходил с ума? Но я делал это молча. И ведь я даже занятия магией забросил ради изучения книги о монетах…
Разумеется, время от времени я по вечерам заглядывал в «Очень старый солдат», выпивал там стакан вина, выслушивал очередную порцию новостей, сплетен и анекдотов из жизни нашей братии, да и всего Мира. В «Солдате» было принято, не стесняясь, обсуждать деяния сколь угодно высокопоставленных персон и высмеивать их по малейшему поводу. Когда я говорю «обсуждать» – это означает «высмеивать». В перерывах между убийствами так хочется смеяться. Хочется быть беззаботным – это же настолько естественно…
Кстати, моя «работа на святую церковь» ни для кого не была секретом и меня уже успели окрестить Писарем, впрочем популярной в «Солдате» личностью я не стал, к отцу Томену наши относились без предубеждения и не ставили мне в вину эту службу. В угол, где собирались чародеи, я не совался. Конечно, мне было бы интересно понаблюдать колдунов в действии во время их пресловутых «боев», но я боялся засветиться. Я был слишком неопытен и боялся, что ушлые чародеи опознают во мне собрата. Как-то я заметил, что один из колдунов, толстяк Бибнон, приглядывается ко мне. После того, как он пару раз пытался со мной заговорить, осторожно начиная с ничего не значащих вопросов, я три вечера кряду не показывался в трактире. После этого толстый чародей больше не делал попытоксблизиться со мной, но время от времени я ловил на себе его взгляд.
Но зима миновала, прошла и весна. Я начал все чаще наведываться в «Солдат» – так что даже отец Томен заметил это. Он спросил меня, почему я стал постоянно отлучаться по вечерам, я объяснил ему, что жду найма. Старичок для вида предпринял несколько вялых попыток отговорить меня, предлагая бросить греховное ремесло. А затем однажды вдруг посулил содействие в найме. Я был весьма удивлен, но постарался не выказать этого. На следующий день в нижнем зале меня отыскал представительный мужчина в потертом камзоле, давно уже утратившем изысканность.
– Ты, что ли, будешь Писарь? – осведомился он.
– Так меня прозвали.
– Меня зовут Торн. Капитан Торн. Послезавтра я отправляюсь в Фенаду, есть служба на все лето. Хочешь со мной?
– Спасибо за предложение мастер, я нуждаюсь в найме. А что за служба и каковы будут условия?
– Гномье порубежье. Охрана границ, а возможно и свободный поиск, там будет видно. Плату получишь наравне с прочими. Тебя устраивает?
– Спасибо, мастер, – за это в самом деле стоило благодарить, капитан обещал мне, неизвестному новичку, плату, которую у него получают старые проверенные бойцы.
– Не стоит благодарности, солдат. Я спрашивал о тебе Дубака, а его слову я доверяю. Ну и святой отец за тебя просил. Небось будешь для него книжки искать?
Фенада граничит с Королевством-под-Горой. Гномьи книги – большая редкость. Для меня стала ясна подоплека заботы отца Томена о моем найме. Так вот для чего он способствовал моему новому шагу на греховной стезе наемничества! Я с трудом сдержал улыбку – моя душа и моя жизнь значили для старого доброго священника все-таки меньше, чем возможность заполучить раритетную книгу. Вслух же я ответил лишь:
– Только если вы позволите, капитан.
– Отчего же, – разгладил усы Торн, – ищи. Но помни, ты – член отряда. Что заплатит старый книгочей – в отрядный котел. Ну а премии тем, кто доход отряду приносит, уже я сам распределяю. Во-он, видишь, мои парни сидят. Идем, познакомишься с ними. Ну и вообще, перебирайся за их стол.
– Да, капитан. Только сейчас расплачусь… И, если позволите, еще минуту. Я хочу Дубаку вина заказать.
По тому, как Торн ухмыльнулся, я понял – поступаю правильно. Наверняка мой прежний командир отрекомендовал меня отлично, так что я был ему во многом обязан тем, что меня принимают в отряд. Отряд гевских наемников – это что-то наподобие семьи. Прием в семью – дорогого стоит. Я подозвал слугу, расплатился, заказал кувшин вина Дубаку и три – на стол отряда Торна. Моего отряда.
Вернувшись после всех приключений в свою лавку, я сел за стол и наконец вздохнул спокойно. Странно, но за здесь я чувствую себя увереннее, чем где бы то ни было. Эта уверенность не имеет ничего общего с чувством физической безопасности. На самом деле это место очень неудобное – к лавке кто угодно может подкрасться, а я не увижу. Окошки маленькие и неудобно расположены. Правда, в двух шагах от лавки – пост стражи у ворот, но и стражников я могу считать друзьями только с большими оговорками… И еще, присутствие стражи никак не помешало Мяснику разделаться с Грошиком. Тем не менее здесь, за столом, в окружении своих записей и инструментов я чувствую себя вполне уверенно и надежно.
Итак я вернулся в лавку, закрыл дверь, сел за стол и задумался. В Ливде происходит Гангмар-знает-что. Люди Обуха следят за Неспящим. Следят, разумеется, издали, потому что к такому магу близко не подберешься. Можно не сомневаться, Обух уже отдал приказ убить старика при малейшей возможности. Вот только представится ли она, эта возможность? Старый маг частенько страдал головными болями, делавшими его более уязвимым – следствие постоянной бессонницы. Но вчера он здорово выспался… Чем сейчас занят сам Неспящий – не могу даже предположить. Один он не осмелится атаковать Обуха, но вряд ли старый безумец спокойно сидит дома и дожидается убийц. После того, как он обработал Коня, от него можно ожидать каких угодно подлых трюков. Его слабость в том, что он один, у Неспящего нет связи с головорезами из банды Тощего.
А еще где-то по Ливде бродит Мясник. Не представляю, что ему известно, но Грошика он убрал сразу, это должно что-то говорить о его осведомленности, так? Так… И он как раз тесно связан с парнями тестя, он в курсе всех дел. Да – вот где был прокол Обуха, он не воспринимал Мясника как наследника Тощего, он думал, что со смертью ростовщика вся его организация перестанет существовать и превратится в уязвимых одиночек. А ведь у Тощего был «законный» наследник – сильный, жестокий, авторитетный. Способный возглавить войну против Обуха. Точно – сейчас в Ливде начинается настоящая война.
Ладно. А что в этой ситуации делать мне? Пожалуй, стоит сидеть и не высовываться. Конечно, еще лучше было бы смотаться из города на время заварухи. Проблема в том, что мне негде спрятаться за пределами Ливды, моя теперешняя жизнь слишком тесно связана с городом. И некого попросить сообщить, когда все закончится. Нет, придется все время оставаться в Ливде. И еще эта история с Черным Всадником… Я чуял, что здесь пахнет великим тайнами. О таких вещах лучше знать больше. И, возможно, сбудутся мои прежние сумасшедшие фантазии и профили с древних монет заговорят со мной и поведают немало тайн прошлого…
Кстати, очень удачно, что вся Ливда будет напряжено следить за поединком бандитских «королей» и оставит без внимания всю эту чехарду теней прошлого – всех этих черных всадников, невероятных вороных коней и золотых крон из Семи Башен.