— Хромой, отвали.
— А с чего это?
— Сам видишь, датленец убил двоих наших.
— Так они сами начали, или нет?
— Сами-то сами, но это мои люди, а вы каким боком? Или вы вроде как за справедливость?
— Да нет, Куница, мы за порядок. Зачем нам в бараке склоки? Всем ведь лямку тянуть, так? Снаружи охрана нас давит, а тут вы.
— Это кого вас, Хромой, с каких пор вы таких дуболомов в гильдию прописываете? У него, наверное, тонкие пальчики, как раз кошельки срезать? Ха-ха-ха…
— Смешно, Куница, аж до печенок прохватило. А штоб ты знал, датленец у нас по купеческим складам специализируется, где товар утащить, а где замок с мясом своротить. Ну и случись, что охрану приголубить. Ну, примерно, как твоих, дерзких. Так ведь датленец?
— Я сам по себе.
— Ну, вот Хромой, он сам по себе, и твое дело сторона. Или ты в претензии?
— Да нет Куница, все путем, бывает ведь, отказываются люди тупые от родной гильдии, ни ума у них, ни фантазии, все на голую силу рассчитывают, — Хромой бросил злобный взгляд на здоровяка, — Так что вы в своем праве.
— Ну что датленец, пора и ответ держать, за что ты моих ребят убил? За кровь ведь кровью платить надо, а?
— Эй, Куница! Мы хотели сказать, что пока тоже не определились с кем нам быть. И если нас будут принуждать, то мы считаем, что датленец ответил, по справедливости.
— Да ну солдатики, вы к чему это?
— А к тому, что датленец, по нашему мнению, своем праве, и мы, если придет нужда, будем с ним.
— Опа…
— Да, Куница, и мы тоже с датленцем — к месту конфликта осторожно подошли братья, также не поддающиеся на посулы гильдий.
Конфликт утих сам собой, Куница, видя решительно настроенную группу предпочел сохранить нейтралитет. Оно и понятно. Можно спокойно задавить нейтралов, но те были крепкие ребята и серьезных жертв среди убийц было бы трудно избежать. А это значит заранее проиграть битву с гильдией воров. Да и те вполне могли помочь дерзким одиночкам. Хотя каким одиночкам? Под датленцем теперь восемь опытных бойцов, которые в открытой схватке стоят вдвое большего количества противников.
Моим первым порывом было присоединиться к датленцу. Но я хоть и с трудом, но сумел сдержаться. Как воспримут вчерашнего доходягу? Гильдия, скорее всего, решит отыграться за свои неудачи, а заодно запугать остальных колеблющихся, да и пошатнувшееся реноме подправят, за мой счет. Датленец и компания вряд ли пойдут на обострение из-за неизвестного новичка. Солдатики, братья и северянин сговорились держаться вместе заранее, а вот за новенького не встанут, легче на него направить гнев гильдии. Так что я продолжал наблюдать. На сегодня шоу окончилось без лишней крови. Враждующие разошлись по своим углам, а новая группа заняла ряд полок ровно посередине барака, вдоль одной из стен, без особых колебаний согнав оттуда всех, кто мешал обустройству новой банды. Я ждал бури. До конца карантина оставалось совсем немного. Время поджимало, а вялая реакция охраны на образовавшиеся ночью трупы давала надежды на то, что победителей не будут судить особо строго. Должна была состояться решающая битва между ворами и убийцами. Однако мои опасения были напрасны, появление третьей силы и разумная осторожность заставила бандитов подождать с разборками до лучших времен. На седьмой день я вместе с сотней каторжан спустился в ад.
Много позже, анализируя поведение людей, нет скорее зверей, в шахтах, я понял, что у всех нас не было выбора. Арахна работала на уничтожение попавших в ее объятия арестантов. Нас не пытали, не наказывали и почти не контролировали. Мы все делали сами. Единственной регулирующей силой была пайка. Да простая пайка, состоящая из миски каши и куска хлеба. Кусок плохо пропеченного хлеба, который в лучшем случае лишь на половину состоял из ржаной муки, все остальное смесь сушеных трав и откровенный мусор. Каша. Скорее жиденький клейстер из крупы, сгнившей, по меньшей мере, в прошлом году, щедро приправленный мышиным пометом и прочими складскими радостями. Вот и весь рацион. Но никто не смотрел на недостатки еды, наоборот это пайка была предметом вожделения и единственной валютой в подземелье. Скудной пищи хватало лишь на то, чтобы кое-как выполнять норму. Каторжане медленно, но верно должны были умирать за год-два от недоедания, но срок этот был еще короче из-за банд, которые жаждая прожить больше, грабили слабых. Те, отдавая десятую или двадцатую часть от своего скудного питания, чахли быстрее. Но недостатка в рабочих руках Арахна не испытывала. Поток преступников постоянно пополнял шахты. Мало у кого были шансы дожить до конца срока, ведь сюда попадали лишь те, кого лишали свободы более чем на десять лет.