— Значит, менялы и впрямь бессмертны...
Антон взъерошил копну выгоревших русых волос и подошел к столу. Он сел напротив, взял штопор и начал аккуратно вкручивать его в залитую сургучом пробку.
— Мне двадцать, а я уже три года как перекати-поле по мирам шатаюсь. Устал как собака! — сказал он, кряхтя от напряжения, и вытащил пробку с булькающим звуком.
— Знакомое ощущение, — усмехнулся я и вдохнул аромат, разливаемого по бокалам вина.
Оно оказалось лучше, чем я ожидал. Мы выпили за знакомство, за родителей, за Землю, потом арруканское закончилось, и я принес бутылочку аркарского, затем еще пару...
— Скажи, а как ты стал менялой, как купил вечную жизнь? — Антон икнул и вопросительно на меня посмотрел.
— Не купил, а обменял, — выпитое вино развязало мне язык, и я говорил то, о чем следовало молчать. — Я покинул Землю в двухтысячном.
— Черт! Я тоже ушел в двухтысячном. И рассказать друг другу нечего, — он помолчал. — Парадоксы времени. А учился где?
— В Ростове.
— А я в Москве, — он хлопнул ладонями по теплому дереву и уточнил, — а здесь торчишь почти три столетия? Так что же ты отдал взамен вечной жизни? Что может быть ценнее бессмертия?
— Свобода! — я с грустью взглянул на мальчишку. — Я отдал свою свободу. Ведь я — раб вечности. Я не могу путешествовать между мирами, не могу даже выйти из лавки, не передав эстафету другому меняле...
— А ты можешь передать эстафету мне? — с надеждой спросил Антон и потер указательными пальцами виски. — Мне не нужна свобода, я устал от блужданий и хочу спокойствия. К тому же, я слышал, что у менял припасено немало золотишка...
— Могу, — я не на шутку разволновался и с трудом скрывал предательскую дрожь в пальцах. — Но ты должен знать о самой страшной цене бессмертия — одиночестве.
— А что мне мешает жить с девчонкой, которую я люблю? — Антон непонимающе улыбнулся. — Я оставлю здесь ту первую, что понравится, а потом следующую...
— Есть еще одно «но», — изрек я менторским тоном и заложил ногу за ногу. — Всякий входящий сюда стареет примерно в сто пятьдесят раз быстрее, чем за пределами лавки, и именно этим оплачивается бессмертие менялы. Поэтому посетители не любят задерживаться у нас в гостях.
— Сто пятьдесят, значит, час здесь равен примерно шести суткам снаружи!
Подскочив, было, Антон сел и беспечно махнул рукой.
— Неделей больше, неделей меньше! Все равно я не знаю, когда умру! — он на минуту задумался. — Значит, тоска и одиночество. А женщины здесь хотя бы иногда появляются?
— Появляются, и обычно расплачиваются не золотом! — я грустно засмеялся. — Только стареют они слишком быстро.
— А я смогу бросить это ремесло и стать простым смертным?
— Сможешь, конечно, если найдешь того, кто согласится стать менялой добровольно, — я криво улыбнулся. — Ты первый за последнюю сотню лет.
— Я согласен! — Антон посмотрел на меня без тени сомнения. — Я согласен потерять свободу, согласен стать узником этого дома, согласен на одиночество. Если получу взамен вечность...
— Ты уверен? — прерывающимся голосом спросил я. — Ты хорошо все обдумал?
— Да! — четко выговорил он. — А ты?
— Не знаю, — пробормотал я и приложился к бокалу.
Меня мучила совесть. Не хотелось обманывать хорошего парня и втягивать его в авантюру, из которой почти невозможно выбраться. Для очистки совести, я решил дать ему возможность подумать.
— Когда-то и я зашел в этот дом и сидел за этим самым столом. Я тоже убеждал старика Джейкоба, что хочу его заменить. А он меня отговаривал, также, как я тебя сейчас. Первые пятьдесят лет пройдут легко. Ты узнаешь много нового, прочтешь тысячи книг, встретишь огромное количество интересных людей, изучишь предметы и знания, накопленные предыдущими менялами. Потом накатит скука, придет пьянство и ощущение, что ты узнал все, сама жизнь станет тягостной обязанностью, ты начнешь грубить посетителям и выжимать из них последние соки. Через сто лет тебе надоест и это. Ты будешь развлекаться, играя на чувствах клиентов. Ты станешь сбивать цену на предлагаемый предмет до унции, а потом отдавать десять только затем, чтобы увидеть в глазах напротив алчный блеск, ты будешь затаскивать в постель всех заходящих женщин и как можно дольше удерживать в доме, наплевав на их укорачивающуюся с каждой минутой жизнь. Затем ты устанешь и почувствуешь себя ломовой лошадью, которая изо дня в день ходит с завязанными глазами по одному и тому же маршруту, ты начнешь страдать обжорством и тратить огромные деньги на новые и новые деликатесы, ты потеряешь интерес к жизни... На последнем этапе ты превратишься в настоящего, прошедшего все искушения и соблазны, менялу. За прилавком появится холодный и расчетливый профессионал. Вот только менялой ты останешься лишь внешне, это станет твоей работой, не более того. Твоим вторым «я» будет другое. Ты станешь торговцем вечностью. Каждого входящего клиента ты начнешь оценивать только по одному признаку: согласится он занять твое место или нет...