Я завершил эмоциональную тираду, подошел к перилам, и, опершись на нагретый местным светилом камень, любовался привычным закатным пейзажем. Антон молча подошел и встал рядом.
— Ты уже передумал? — то ли с надеждой то ли с сожалением спросил я.
— Не имею привычки менять свои решения! — твердо ответил Антон и выбросил опустевший бокал в пропасть.
— Да ты — продолжатель моих традиций!
На все про все ушел день и много вина. Я показал Антону лавку, дом и бассейн, сводил в хранилище золота, там было тонн двенадцать, предъявил тысячи томов в подземной библиотеке, провел экскурсию по складу, оставил письменные инструкции по управлению теплицей и геотермальной электростанцией, рассказал, чем кормить кайфующего под кварцем Джулса и ушел.
Я шагал не оглядываясь. Черный провал тоннеля манил неизвестностью. Я отправлялся в путешествие, которое больше всего походит на рулетку: погружаясь во тьму, никогда не знаешь, где и когда выйдешь на свет. Но я точно знал другое. Наконец, я совершил самую главную сделку в своей жизни, достиг вершины в карьере менялы. Я продал вечность.
А вечность... Зачем она мне? Вечность не стоит ни гроша, вечность — это слишком долго.
Ослепленный любовью
Я бил их беспощадно, неистово, с упоением. Я вымещал злобу на тех, кто стал удачно подвернувшейся декорацией в моей ирреальной игре. Я сыпал удары один за другим, и хруст ломающихся костей задавал ритм, стоны рождали мелодию, а сдавленные крики слаженно ложились на ноты, оживляя легкую и прекрасную гармонию смерти. Наконец, последний удар достиг цели, и четвертый бандит нашел упокоение в осенней вязкой грязи. Я обернулся и посмотрел в ее испуганные глаза.
— Ник, ты — зверь! Ты убил их! — Настю сотрясала истерика.
Сценарий нуждался в срочной корректировке. Я бросил взгляд на полуживых бандитов-марионеток и выругался вполголоса — они были недееспособны. Усилие воли — и изувеченные мною головорезы ожили и со стонами заворочались в мокрой грязи, а из-за поворота показался огромный черный джип. Из подъехавшей машины выбежали двое. Меня ударили чем-то тяжелым по голове и бросили на кожаное сидение. Насте грубо зажали рот, и в тишине городского парка раздались ее слабые приглушенные крики. Через несколько секунд она оказалась рядом со мной.
Джип с урчанием преодолевал километр за километром, парни, превращенные мною в послушных кукол, молчали, а я, имитируя потерю сознания, обдумывал дальнейший ход действий. Настал час икс. До ее свадьбы осталась неделя. Если она не изменит своего решения и выйдет замуж за этого влюбленного неудачника, мне — конец. Как заставить девушку полюбить себя? Она — балерина, прима Большого театра, умница, красавица, при одном взгляде на нее все здоровые мужики начинают тихо сходить с ума. Я, конечно, тоже не уличный бродяга, но...
Я перепробовал все. Я был адвокатом, ведущим ее дела, я становился красавцем-моделью, входящим в десятку самых востребованных в мире, я оборачивался капитаном крупного бизнеса и потомственным аристократом, но тщетно. Прототипы легко продавали мне свои души, но это не помогало. Она лишь дружила со всеми моими ипостасями. Просто дружила. Любой намек на большее приводил к разрыву с таким трудом выстроенных отношений. Ее фраза «Я люблю другого» стала моим навязчивым кошмаром.
Я пытался действовать тонко.
Будучи адвокатом, я оказался запертым с ней в развалинах разрушенного торгового центра. Пять дней мы были вдвоем, но она не сделала навстречу и шага.
На совместном показе моделей мы оказались одни на шикарной яхте. Корабль унесло в открытое море, семь дней только я, она и океанские волны. На память осталась верная дружба.
Я — олигарх дарил ей охапки роз, дорогие клипы и аренду залов для сольных выступлений. Это было все, что она принимала. Даже поцелуи решительно отвергались.
Когда я устал менять обличья и придумывать обстоятельства, в которых мы могли бы сблизиться, пришла безумная мысль купить жалкую душонку ее возлюбленного. Я сулил ему блага, которые не снились и королям. Но он отказался.