Выбрать главу

– И это все? – спросил Алекс. – Более конкретно вы не ответите?

Доктор Маккартни покачал головой:

– Решение можете принять только вы сами. Каждый из нас проходит в одиночку свои несколько последних шагов перед принятием решения.

Посмотрев на часы, психиатр встал. Минуту спустя они пожали друг другу руки и распрощались. У входа в Оздоровительный центр Алекса дожидался лимузин с шофером, в машине было тепло и уютно.

Глава 10

– Это же просто гнусный набор пустословия и лжи, – провозгласила Марго Брэкен.

Она уставилась на пол, воинственно уперев руки в изящные бедра и решительно наклонив вперед точеную головку. Алекс Вандерворт исподволь ею любовался – этой «женщиной-подростком» с правильными, острыми чертами лица, волевым подбородком и довольно тонким, но чрезвычайно чувственным ртом. Самым привлекательным были её глаза – большие, золотисто-зеленые, опушенные густыми, длинными ресницами. Сейчас они сверкали. Ее ярость и внутренняя сила будили в нем желание.

Объектом нападок Марго были разложенные на коврике гранки, рекламирующие кредитные карты «Кичардж». Энергичность Марго была особенно необходима Алексу после пережитого им несколько часов назад потрясения.

– Я так и думал, Брэкен, – сказал он, – что эта реклама тебе скорее всего не понравится.

– Не понравится? Да она отвратительна!

– Почему?

– Взгляни хотя бы вот на это! – Она указала пальцем на страницу, начинавшуюся словами: «Чего вы ждете? Мечта о завтрашнем дне может осуществиться сегодня!» – Ведь это же беззастенчивое вранье, рассчитанное на дураков. Завтрашняя мечта любому из нас не по карману. Потому она и мечта. И никто не сможет её осуществить, не имея денег или, во всяком случае, не получив их в ближайшее время.

– А может, стоит дать людям возможность самим разобраться?

– Нет! Те люди, на которых вы пытаетесь надавить, уже отравлены рекламным ядом. Эти простаки верят каждому печатному слову, и им легко можно заморочить голову. Уж я-то знаю. Я слишком часто с ними сталкиваюсь в своей адвокатской практике. За которую, кстати, ничего не получаю.

– А ты не допускаешь, что нашими кредитными картами «Кичардж» пользуются другие социальные слои?

– Полно, Алекс, ты сам знаешь, что говоришь чепуху! У кого сейчас нет кредитной карты? Вы же чуть ли не насильно их всем впихиваете! Осталось только начать раздавать их на улице, я не удивлюсь, если вы и до такого докатитесь.

Алекс улыбнулся. Ему нравилось спорить с Марго и нравилось её подзадоривать.

– Я скажу в банке, чтобы это приняли к сведению, Брэкен.

Он вздохнул – нельзя, чтобы этот спор зашел слишком далеко. Взгляды Марго в области экономики, политики да и вообще чего бы то ни было отличались максимализмом, а её прямота и профессиональные знания зачастую меняли его собственные воззрения. Вдобавок по роду своей деятельности Марго имела дело с людьми, о которых он знал только понаслышке: в основном она помогала городской бедноте.

– Еще коньяку? – спросил он.

– Да, пожалуйста.

Близилась полночь. В небольшой уютной комнате весьма роскошного холостяцкого жилища догорал камин. Свет был включен только над рекламными образцами.

Алекс взял свой бокал с коньяком обеими руками, затем, сделав глоток, подбросил полено в огонь:

– Ты принимаешь этот пустяк слишком близко к сердцу.

Перепалка с Марго, как это часто бывало, возбудила в нем желание. Иногда обоим казалось, что чем жарче спор, тем сильнее их влечет друг к другу.

– Объявляю собрание акционеров закрытым, – пробормотал он.

– Значит, – Марго озорно на него взглянула, – ты не допустишь, чтобы эта дребедень увидела свет в таком виде?

– Нет, – ответил он, – едва ли.

Реклама «Кичардж» была откровенным надувательством, настолько откровенным, что завтра утром он воспользуется своими полномочиями и наложит на неё запрет. Пожалуй, он поступил бы так и без Марго. Она лишь укрепила его в собственном мнении.

Они сидели на коврике перед камином и, глядя на языки пламени, наслаждались теплом. Марго положила голову Алексу на плечо.

– Не такой уж ты старый и скучный меняла, – сказала она ласково. Он обнял её за плечи.

– Я люблю тебя, Брэкен.

– Честное слово? Слово банкира?

– Клянусь учетной ставкой всех банков мира.

– Тогда докажи это сейчас же. – Она начала раздеваться.

– Здесь? – изумленно прошептал он.

– А почему бы и нет?

– Действительно, – счастливо выдохнул Алекс: ему были дарованы радость и облегчение, вознаградившие его за пережитую сегодня муку…

– Останешься на ночь? – спросил он. Она часто оставалась у него, впрочем, как и он у нее. Иногда он подумывал, что им ни к чему иметь две квартиры, однако съезжаться не спешил, поскольку прежде хотел, если посчастливится, жениться на Марго.

– На всю ночь остаться не смогу, – сказала она. – Рано утром мне надо быть в суде.

Они прошли в спальню, где она вынула из комода, который Алекс предоставил в её полное распоряжение, ночную рубашку. Облачившись в нее, Марго выключила свет.

Какое-то время они молча лежали в темноте, прижавшись друг к другу. Затем Марго спросила:

– Ты сегодня был у Селии?

Он удивленно повернулся:

– Откуда ты знаешь?

– Это всегда видно. По твоему подавленному настроению. Не хочешь рассказать?

– Пожалуй, хочу.

– Ты все ещё винишь себя?

– Да.

Он рассказал ей о своем свидании с Селией, о последующем разговоре с доктором Маккартни, о том, как, с точки зрения психиатра, его развод и второй брак могут подействовать на Селию.

– Значит, тебе нельзя с ней разводиться, – выпалила Марго.

– Если я этого не сделаю, у нас с тобой не будет ничего прочного.

– Вздор! Я тебе много раз говорила – прочность наших отношений зависит всецело от нас самих. Брак перестал быть незыблемым. Кто, кроме священников, серьезно относится к браку в наше время?

– Я, – ответил Алекс. – Достаточно серьезно для того, чтобы хотеть на тебе жениться.

– Ну так давай сами все и устроим. Чего мне совсем не нужно, милый, так это официального свидетельства о браке – через мои руки прошло столько официальных бумаг, что я успела потерять к ним интерес. Я буду счастлива жить с тобой и любить тебя. Но я не хочу брать грех на душу и твою совесть тоже не хочу отягощать – мы не можем столкнуть Селию в пропасть полного безумия.

– Знаю, знаю. Ты говоришь вполне разумно, – произнес он не слишком уверенно.

– Я счастлива тем, что есть между нами, – никогда в жизни мне не было так хорошо.

Алекс вздохнул и скоро уснул.

Убедившись, что он крепко спит, Марго оделась, тихонько его поцеловала и ушла.

Глава 11

В отличие от Алекса Вандерворта Роско Хейворду предстояло провести одному всю ночь.

Хейворд был дома – в своем огромном, трехэтажном особняке в окрестностях Шейкер-Хайтса. Он сидел за обтянутым кожей столом с разложенными на нем бумагами в небольшом, скромно обставленном кабинете.

Его жена Беатрис поднялась к себе почти два часа назад и заперла на ключ дверь своей спальни – она проделывала это вот уже двенадцать лет, с тех пор как с обоюдного согласия они стали спать врозь.

В общем-то Хейворд был здесь ни при чем, то была воля Беатрис. Даже в первые годы супружества она ясно давала понять, что умом отвергает эту мерзкую потребность плоти. Подразумевалось, что рано или поздно разум одержит верх над низменной природой, и в конце концов это произошло.

Порой Хейворду казалось, что их единственный сын Элмер унаследовал материнское отношение к способу, которым был зачат и рожден, как к оскорбительному, недозволенному посягательству на таинство тела. Элмеру было без малого тридцать, он имел диплом бухгалтера и презирал почти все на свете – он шествовал по жизни, зажав пальцами обе ноздри, чтобы не чувствовать житейского смрада. Иногда даже Хейворд считал, что Элмер перебарщивает.