Сегодня я сделала кое-что совершенно неожиданное. Я позвонила в школу своей дочери и сказала, что мне надо её забрать, чтобы отвести по делам. Сев ко мне в машину, она не понимала, что происходит и забросала меня вопросами. Когда мы отъехали от школьных ворот, я сказала ей, что мы поедем смотреть фильм «Лишний багаж», она прыгала от радости и говорила, что любит меня. Сара не поверила в то, что я смогла забрать её из школы пораньше только ради того, чтобы пойти в кино. Но нам было так весело! Правда, потом у меня были смешанные чувства по этому поводу. Я осознала, что наконец у меня есть дочь, дочь, которую я раньше не в полной мере чувствовала своей родной. И я могу теперь почувствовать её любовь».
На протяжении недель, вплоть до интегрирования Карен №2, с середины лета до начала осени 1997 года, предыдущие слияния продолжали давать о себе знать. Воспоминания и эмоции, принадлежавшие разным личностям, становились неотъемлемой частью ежедневной жизни Карен. Теперь, когда она шла в магазин, то всё время она управляла процессом, принимая собственные решения по поводу того, что купить, и в итоге в сумке она не обнаруживала ничего неожиданного по возвращении домой. Также она сама решала, куда ей хотелось ходить, какую одежду носить и с какими друзьями общаться.
Поначалу Карен считала эти новые способности чем-то чуждым. Она думала, что ей не следовало «так поступать» и поступает предательски по отношению к другим личностям. Но постепенно её альтер-эго стали частью её личности, и Карен втайне даже от себя становилась настоящей полной смесью всех некогда обособленных частей. По мне, она превращалась в цельную личность, избавившись от депрессивной оболочки, человеком со сложным и интересным внутренним миром. Я полагал, что процесс синтеза её личностей будет продолжаться несколько следующих месяцев или даже лет.
Дженсен всё не решался принести мне свои рисунки. Вдобавок к тому, что он хотел отложить свое слияние с Карен (это мне объяснил Холдон), ему не хотелось раскрывать эмоции, которыми были пропитаны его творения. Карл говорил Дженсену, что их мысли и переживания полны зла, поэтому он мог их бояться. Когда я поговорил с Дженсеном, он всё подтвердил. Он знал, что я ходил в школу и что могу «прочесть между строк». По его мнению, рисунки «ненормальные», его будут «порицать» за них и их «спрячут, куда подальше, или что-то в этом роде». Когда они были в психиатрической больнице, он рисовал, но только траву и деревья, не показывая никому, что творилось на самом деле внутри.
- Есть ли еще какие-то причины? - спросил я его прямо.
- Что Вы имеете в виду? - спросил Дженсен.
- Ты понимаешь, что рисуешь зло... и от этого тебе плохо? Ты думаешь, что своего рода преступник, запертый внутри Карен?
Дженсен начал рассматривать пол и кивнул. Он не смог сдержать слезы.
Я предложил ему нарисовать и нечто хорошее. Я пытался внушить ему мысль, что он ничем не отличался от остальных, поскольку у всех нас есть плохие и хорошие стороны. Мне показалось, ему от этого полегчало. Я попросил его рассказать побольше о себе.
- Мне одиннадцать, я черный, и я рисую, - вёл он себя как обычный подросток. В нем осталась ещё детская невинность, но он действовал со знанием дела. - Я появился примерно, когда убили президента Кеннеди. Карен всегда хотела рисовать. Она делала наброски и зарисовки, но она, в сущности, в этот момент не присутствовала при их создании. Остальные личности делали вещи за неё. Я появился, чтобы рисовать.
Я кивнул, подавая сигнал Дженсену, чтобы он продолжал.
- Иногда в школе я рисовал разные закорючки: чертей с ангельскими крыльями, свечи, которые плакали кровью, что-то в этом роде. В католической школе к этому плохо относились. Отец сжигал мои рисунки, если были странными. Я боюсь огня. Однажды в школе я нарисовал плачущего Иисуса, с обеих рук которого свисали по мертвому ребенку.
- Может, если бы был кто-то, кто мог бы понять твои рисунки, тебе бы помогли раньше.
- Я тебя не совсем понял, - сказал Дженсен.
- Дети - часть Карен. Иисус оплакивает своих измученных детей.
- Именно это я и хотел нарисовать, - глаза Дженсена были полны слёз, он смотрел из стороны в сторону и выкручивал руки. - Сестра обрызгала рисунок святой водой и ударила по моим рукам линейкой. Они неделю болели. Не хочу, чтобы мне причиняли боль!