Карен».
- Интересно, - сказал я, прочитав письмо. - Вы всё ещё думаете о «нас» вместо «я». Когда Вы поедете домой после слияния с Холдоном Вы станете «я», а не «мы». Может, именно это Вас беспокоит. Быть просто «я».
- Я боюсь будущего, - заметила Карен. - Я никогда не загадывала наперед. Я жила текущим днём.
Я уверил её, что понимаю её страх неизведанного и что я верил в её способность с ним справиться. В ходе сеанса гипноза я поговорил с Холдоном.
- Я думал, что Карен принесет мне Вашу кассету сегодня, - обратился я к Холдону. Меня эта задержка начинала раздражать.
- Простите, - ответил он, наклонившись, чтобы взять сумочку Карен. Он обращался с ней так, словно не привык к подобным вещам, и его это несколько смущало. В итоге он достал две кассеты и передал их мне. - Надеюсь, они Вам будут полезны.
Позже дома я прослушал кассеты. Они были записаны 12 и 18 февраля 1998 года. На первой записи он был краток, говорил примерно пятнадцать минут и резко оборвал свою речь. Холдон объяснял, что не привык говорить в микрофон, и это было, по меньшей мере, странным. Он поведал мне, что слияния ещё полностью не закончились и, по его мнению, Карен хотела ускорить этот процесс, чтобы приступить к объединению с Холдоном. Он уверил меня, что в этом не были необходимости, поскольку для окончательного слияния личностей потребуется не один месяц. Однако на Карен давила скорость, с какой проносились мысли в её голове. Я думал, а не этот ли кран она так и не могла перекрыть?
Прослушивая кассету, одна мысль не покидала меня, и, возможно, я никогда это не уясню для себя, но Кэтрин говорила, что у Карен не было центральной личности, лишь набор из семнадцати. В других случаях, как и на записи, существует «Карен», которой другие личности помогали. Возможно, не так важно отделять их всех друг от друга. Возможно, у Холдона и других не было по-настоящему хорошего и четкого понимания их собственной внутренней организации. Но иногда я всё же задавался вопросом, кого они имели в виду под именем «Карен». Может, это была физическая Карен, в теле которой они все жили.
В конце записи Холдон подчеркнул, что он позволит Карен самой справляться со своей жизнью, появляясь лишь в случае крайней необходимости. Он сказал, что личности Карен появились из-за её боли. Если бы боль в детстве была обычной, то она смогла бы справиться с ней сама. Но она была необычной, поэтому они сделали всё от них зависящее.
На второй кассете, от 18 февраля, запись была длиннее, около пятидесяти минут. В ней основной упор делался на рекомендациях после его слияния. Он говорил о том, что Карен поедет в мотель после слияния с ним, но добавил, что сначала посоветуется со мной прежде, чем «вложит эту идею в сознание Карен». Очевидно, Холдон мог управлять некоторыми мыслями по собственной воле. Он не хотел, чтобы муж Карен причинил ей вред в то время, когда она будет восстанавливаться от слияния. Он полагал, что муж представляет на данный момент главную проблему и в будущем она с ним разведется.
Он просил меня пристально следить за Карен, потому что он опасался того, что без альтер-эго её одолеет депрессия и может возникнуть риск совершения самоубийства.
Он отметил, что устал от всего того, что пытался сделать, но одновременно чувствует умиротворение от того, что он мог положиться на меня.
Холдон сказал, чтобы я напрямую спросил Карен о воспоминаниях, которые она получила после слияния с ним, поскольку именно этот вопрос и будет спусковым механизмом. Он знал, что обычно я так не делаю, но он пообещал, что не будет перегружать её память.
«Посмотрим», - рассудил я.
Ему было непросто уйти, но он был готов к этому. В каком-то смысле это было похоже на расставание родителя со своим ребенком, которого отпускаешь во взрослую жизнь. По его мнению, дальнейшая моя терапия с Карен будет изматывающей, но в итоге она принесет свои плоды. Он считал, что их внутренняя система была даром божьим. Ведь такой механизм выживания никто не мог себе вообразить. Он считал, что ему выпала честь возглавлять все личности и их защищать.
Он раздумывал о том, как пройдет его слияние. Он уже запер все комнаты в доме. А участок вокруг дома он изолирует перед самым объединением. Он мог это сделать в ходе сеанса гипноза у меня в кабинете. Я пытался представить то, как это должно было работать.
Ближе к концу кассеты Холдон отметил, что ему нравились наши беседы. Он назвал меня единственным достойным мужчиной из всех, которых он знал. Он всегда будет частью Карен, но теперь в его услугах не нуждались. Это была несчастная жизнь. Пришло время начинать с чистого листа.