Карен сидела в нерешительности, смотря в сторону. Я ждал. В итоге она посмотрела вниз, открыла свою сумочку и извлекла из нее пластиковую коробку, в которой было около двух сотен патронов калибра 5,6 мм. Некоторое время она рассматривала её, а затем протянула мне. Я взял её и положил на стол рядом с собой.
- Есть ли что-нибудь еще, что Вы бы хотели мне отдать? - поинтересовался я.
Она вскинула голову, зрачки ее глаз были расширены. Затем она снова посмотрела вниз, засунула руку в сумку, замерла и вынула оттуда небольшой складной нож с бритвой в нем. На мгновение она держала его в руке, словно предаваясь воспоминаниям, затем протянула рука и отдала его мне. Ощущение было, словно она вверила мне свою жизнь.
- Что-нибудь еще? - она два раза резко помотала головой, не смотря на меня. - Важно, чтобы Вас не окружало ничто, что может причинить Вам вред.
- Но все может причинить мне вред.
- Что Вы имеете в виду? - теперь пришел мой черед удивляться.
- Все может причинить мне вред, - повторила она, словно я не услышал ее с первого раза.
- Я не понимаю, - у нее явно было что-то на уме. Карен смотрела в пол и начала говорить мягко.
- Мой отец привык издеваться надо мной разными способами. Ему нравилось засовывать в меня разные предметы: ложки, ножи... отвертки... и вешалки. Много разных предметов.
- Ясно.
Карен больше не стала об этом распространяться, а я не стал настаивать на деталях. Она только начала рассказывать мне все ужасы, через которые прошла. Мне следовало быть как можно более внимательным слушателем и не встревать тогда, когда она говорила. Надо было дать ей почувствовать, что я принимал ее со всем ее багажом страхов и переживаний и что ее рассказы не разрушат наши отношения.
5.
Арест отца
Карен все сильнее привязывалась ко мне, что ее ужасало. Чем больше она мне доверялась, тем больше того, что она хранила в себе, начинало вырываться наружу, часто, когда мы не были готовы с этим столкнуться. Ряд ее писем, написанных ею между сеансами, показывали, как ее начинали поглощать воспоминания из прошлого.
«24 июля 1991 года
Мне грустно.
Я думала о своей подруге, Джейн, и о своей новой подруге, Тэмми. Я им завидую им обеим. Не потому что у них хорошие отношения с их врачами, а потому что их врачи их обнимают. Не понимаю, почему это меня расстраивает, потому что я никогда не думала, что хотела бы, чтобы ко мне кто-то прикасался. Я всегда представляю, как Вы меня обнимаете».
«1 августа 1991 года
Прошлой ночью мне приснился сон, будто я тонула в бассейне. Мужчина топил меня, держа мою голову под водой. На его левой руке было золотое кольцо. Я много раз видела этот сон, но впервые в нем появилось кольцо».
«3 августа 1991 года
Прошлой ночью меня не отпускали воспоминания из детства. Я вспомнила, куда спрятала свои окровавленные трусики после того как меня изнасиловал дедушка. Моя бабушка их нашла. Мне было около восьми лет. Они были в коробки со всякими тряпками, и она спросила, почему я положила их туда. Она подумала, что я стыдилась того, что у меня начались месячные. Только это случилось за три года до того как они начались на самом деле. Трусики выбросили, и больше никогда не возвращались к этой теме».
Когда Карен пришла ко мне пятого августа, мы обсуждали ее письма с 24 июля по 3 августа. Я не знал, с чего начать. Но раз наши отношения стали цементом, укрепляющим лечение, то я начал с них.
- То, что я Вас не обнимаю, заставляет Вас думать, что я не забочусь о Вас? - она кивнула и сказала, что так и есть.
Я ответил, что могу понять это и что на ее месте так бы чувствовало себя большинство людей.
Могло показаться, что смысл этих двух фраз пересекается, но я пытался ими дать понять Карен, что возможно я и хотел обнять ее, но по какой-то иной причине не мог. Я не мог логически и аргументировано объяснить, почему стоит исключить объятия, что это непрофессионально, приведет к разрушению существующих отношений и т.д. Она бы подумала, скорее всего, что я хочу отделаться от нее отговорками.
Иногда я задавался вопросом, какой вред могло нанести Карен (находившейся в тяжелом положении) объятие, простое человеческое утешение. К сожалению, хотя она и говорила, что хотела объятий, как маленький ребенок, я не мог быть уверен, что они на нее окажут полезное действие. Поскольку какой-то частью нее оно могло быть воспринято как нечто извращенное, я решил, что не пойду на такой риск.
- Мне хотелось узнать больше о том случае, когда Ваша бабушка кровавое пятно на Ваших трусиках, - надавил я.