- Что бы Вы еще изменили в своем муже, если бы были в состоянии?
- Мы постоянно ссоримся по поводу моих визитов к Вам, - сказала она, и я кивнул, чтобы она продолжала. - Например, в прошлую субботу. Он ударил меня сюда, - она показала на низ живота. - После этого у меня там постоянно болит.
- Вы ходили ко врачу? - я смотрел на нее и думал, какие внутренние органы могли причинять ей такую боль.
- Нет, - ответила Карен слабым голосом.
- Как так? - спросил я немного на взводе.
- Я надеялась, что умру, - из глаз Карен потекли слезы, ей было трудно говорить. Она отвернулась от меня, стыдясь себя.
Я ждал, когда она продолжит.
- Не знаю, что мне делать. Он кричит на меня не переставая. Он говорит, что это лишь вопрос времени, когда я начну издеваться над детьми, потому что я ничем не отличаюсь от своего отца. Он все говорит мне, что я должна покончить с собой и что должна прекратить посещать Вас, потому что это трата времени и денег. Он забирает страховые чеки, которые предназначены для оплаты Ваших услуг, обналичивает их и покупает выпивку и сигареты.
- Есть места, где окажут помощь женщинам, подвергшимся насилию... - Карен подняла руку, чтобы прервать меня.
- Я знаю. У меня уже есть вся необходимая информация.
- Почему же Вы не предприняли какие-либо действия?
- Я думала, что это не стоит того. Я не ожидала, что проживу так долго. Часть меня считает слабостью то, что я еще не убила себя. Если бы я была сильнее, то давно бы сделала это. - Карен смотрит на меня виновато.
- Первым делом, - я говорил это Карен прямо в лицо, чтобы она поняла, что это указание к действию. - Вы пойдете в больницу, чтобы Вас осмотрели. Это может быть простой синяк, но удар Вашего мужа мог стать причиной внутреннего кровотечения.
- Откуда мне знать, что это не я это сделала? – я был несколько сбит с толку, и она это заметила. - Иногда я сама себя тоже раню.
Это уже слишком.
- Независимо от того, в чем причина, - начал я c закрадывающимся раздражением в голосе. - Вы должны посетить врача, чтобы убедиться, что с Вашими внутренними органами все в порядке.
Карен пожала плечами и поворачивается с грустной миной, чтобы уйти.
- Я позвоню Вам завтра, - бросил я ей вслед.
Она никак не отреагировала и закрыла за собой дверь.
В 22.30 в октябре 1992 года мне позвонила Карена. Ее голос опустился до шепота.
- Я хочу изранить себя.
- Что произошло?
- Мой муж избил меня...- проговорила она плача на другом конце провода. Я молчал. - Бейсбольной битой... Я не хочу больше жить.
- Куда он бил?
- Ноги, спина. Не знаю.
Мы обсудили все варианты, которые она могла предпринять: позвонить в полицию, перебраться в приют для женщин, переночевать вместе с детьми у друзей и так далее. Она ничего не хотела делать. С ее слов, ее муж отключился и не проснется больше ночью. Я предложил ей выпить снотворные, которые я ей выписал, чтобы она могла поспать, а я сказал, что позвоню детективу Флаэрти.
Она неохотно согласилась и продиктовала мне его номер. Когда я позвонил, его не оказалось на месте, но я поговорил с женщиной, сержантом Джеймсон, которая восприняла всерьез мой рассказ о том, что Карен избивает ее муж. Она сказала, что все передаст детективу, и он мне перезвонит завтра утром. Я перезвонил Карен и пересказал свой разговор с полицией. Казалось, ей стало легче из-за того, что я взял инициативу в свои руки, и она заверила меня, что не будет травмировать себя. Мы определили дату нашего следующего сеанса.
Я снова позвонил Джеймсон, передал ей суть моего разговора с Карен, включая ту часть, где она обещала не наносить себе увечья (сугубо, чтобы прикрыть свою задницу), получил подтверждение, что Флаэрти позвонит мне завтра утром, но, если он освободится сегодня, то я попросил звонить мне прямо домой. Когда я положил трубку, часы показывали двадцать три часа, но мне казалось, что я говорил по телефону несколько часов. Мне это давалось с огромным трудом, но удивительно - я никогда не думал отказаться от Карен. Будто я увидел не умеющего плавать ребенка, упавшего в реку. Как же я могу не спасти ее? Я уже долго барахтаюсь в этой реке, борясь за нее, но никак не могу до нее дотянуться. Меня не покидало ощущение, будто я тону, но тем не менее всегда выбирался на поверхность, протягивая ей руку. Выберемся ли мы когда-либо на берег?
В конце ноября 1992 года Карен рассказала мне, что ее отец названивает ей. Судебное заседание должно было состояться через неделю. Он просил о помощи. Она бросает трубку, но все звонил и звонил. Мысли о членовредительстве вернулись. Она рассказала, что раньше носила с собой бритву (которую отдала мне раньше) для самоуспокоения, но теперь ей хотелось что-то получить от меня. Она тоже протягивала мне руку из бурной реки. Я пообещал придумать что-то к ее следующему приходу. Карен ушла от меня радостнее, чем когда-либо, в дверях повернулась и улыбнулась мне открытой улыбкой. Мне надо было подумать, что же я мог ей дать.