Когда лифт начал спускаться, отец Карен снял с нее куртку и отдал ее дедушке Карен. Карен стояла безучастно. Он расстегнул ее пижамную рубашку и снял ее. То же самое он проделал с ее штанами. Ее дедушка накинул на нее ее куртку и запахнул ее на ней. Когда они добрались до подвала, Мартин открыл двери, а ее дедушка нажал на кнопку экстренного торможения, чтобы никто не вызвал его сверху.
Двое мужчин вошли в широкое подвальное помещение, ведя перед собой Карен. Помещение было освещено двенадцатью свечами. Там уже было около десяти человек. Трое или четверо были женщинами, две были обнаженными. Слышен был смех и громкие голоса, а затем и визг, когда один из мужчин схватил одну из обнаженных женщин. Когда Карен подвели к центру помещения, голоса стихли, и все взоры были обращены на нее. Лица присутствовавших на собрании было трудно различить в мерцающем свете, но Карен узнала большую часть из них. Карен распахнул ее куртку и отбросил в сторону. Она стояла обнаженная между двух мужчин, перед лицом остальных, которых отчасти скрывал свет свечей.
- Вот она, порочная сучка, - прокричал дедушка Карен. - Пришло время наказать ее, чтобы изгнать скверну из ее души! Ей следует преподать урок. Ее необходимо наказать. Пора!
Он подвел Карен к центру комнаты и отошел, оставив ее одну под прицелом взглядов остальных.
- Слово Божье привело нас сюда! - продолжил он. - Мир катится в бездну. Люди голодают, бездумно относятся к таким болезням, как чума и венерологические заболевания, а все из-за таких порочных детей, как она. Чтобы понять боль тех, кто страдает от голода, ты сам должен голодать. Чтобы понять боль невинных, ты должен страдать. Принесите мне нож!
Мужчина вышел из группы с небольшим фруктовым ножом.
- Вытяни руку! - приказал дедушка Карен.
С полузакрытыми глазами она подчинилась. Мужчина положил лезвие ей на ладонь, а затем закрыл пальцы так, что бы те обхватили лезвие. Он накрыл ее маленькую ладонь своей. Затем он начал сжимать свою ладонь. Карен начала морщиться и заплакала, а затем внезапно затихла, когда капли крови появились на рукоятке ножа.
- Дева Мария проделывала те же действия с младенцем Иисусом, что и мы сейчас, - продолжил дедушка Карен. - Это было необходимо сделать до того, как пришли мудрецы, и объявили ей, что он будет и дальше страдать. Он умер за твои грехи.
Дедушка кивнул мужчине, который ослабил свою хватку и убрал нож с ладони Карен. Она прижала руку к телу - с пальцев капала кровь.
Ее дедушка продолжал:
- Мы говорим, что ты должна быть наказана и должна наказывать себя всегда, пока ты на земле. Это слова Божьи. Если ты скажешь об этом непосвященным, ты должна покончить с собой после того, как убьешь человека, которому рассказала об этом.
Ты должна сделать это иначе зло всегда будет идти подле тебя. Ты должна убить любого, кто посмеет подружиться с тобой. Если ты предашь нас, ты будешь обречена на адские муки на земле и после смерти.
Дедушка Карен посмотрел на Мартина, а затем на длинный прямоугольный стол со складными ножками у стены. Отец Карен подошел к нему и начал тащить его в центр помещения. Его дочь подвели к столу, двое мужчин подхватили ее и посадили на стол. Она сидела там обнаженная, с закрытыми глазами. Сквозь веки она видела яркий свет и слышала шуршание 8-мм домашней кинокамеры.
- Все благодаря Богу, - произнес дедушка, начав говорить монотонной скороговоркой. - Мы можем делать все, что пожелаем, потому что нам так повелел Бог.
Карен положили на стол. Ее омовение записывалось на камеру. Ее отец и несколько других людей вошли в кадр. Карен оставалась неподвижной, с закрытыми глазами.
- Зла не существует, только ошибки, как эта, - ее дедушка продолжил свою речь.
Карен почувствовала, что ее тело начало неметь от шеи до желудка, словно ее выпотрошили. Ее грудь сдавили. Нечто большое, нет... огромное начало входить в нее. Затем она потеряла сознание.
- Доброе утро, Карен, - сказала ей мать, когда та вошла на кухню, одетая для школы.
Она терла голову, когда села за стол.
- Тебе сложно сказать «доброе утро»? - спросила Катрина с укором в ее голосе.
Карен сидела, продолжая тереть голову.
- В чем дело? - поинтересовалась ее мать
- У меня болит голова, - сказала Карен, в ее глазах читалась грусть и боль.
- Снова? У тебя снова был кошмар? Тебе снятся всякие ужасные вещи. Тебе не следует никому рассказывать об этих ужасных мыслях! - Катрина отвернулась, решив уделить внимание кухонной плите.