Когда Карен пришла на следующий сеанс, я держал письмо наготове. Я решил показать ей письмо в начале нашей беседы, чтобы у нас было как можно больше времени для его анализа.
- Я обдумывал наш разговор, когда Вы мне рассказали о голосах, звучавших в Вашей голове, - начал я. - Особенно ночью перед сном. Я также думал о сне, в котором разные люди находились в моем кабинете вместе с Вами. Мне казалось, что в этом могла крыться некая более глубинная причина, чем мы предполагали.
Я пытался перейти к обсуждению ее письма как можно осторожнее, но Карен начала понимать, что что-то было не совсем обычным. Казалось, она начала чувствовать себя неуютно и предчувствовала недоброе, но я продолжил.
- Я получил письмо, которое хотел бы показать Вам. - Карен застыла и выглядела напряженной. - Думаю, нам стоит об этом поговорить.
Последние слова я произнес спокойно и передал ей письмо и конверт. Карен прочитала письмо и пробежалась по обратному адресу. Она побледнела, по ее лицу было видно, что к ее горлу подступила тошнота. По ее виду можно было подумать, что она вот-вот упадет в обморок.
- Это письмо может стать подсказкой к тому, что Вас все это время беспокоило, - я пытался убедить ее, что хочу понять это письмо вместе с ней. - Я некоторое время полагал, что Вы можете страдать от так называемого синдрома множественной личности.
Раз уж я это произнес, то с этого момента мне надо было говорить четко и недвусмысленно.
- Учитывая Ваши эпизоды «потери времени» и данное письмо, поскольку по Вашему выражению лица я могу судить, что Вы не помните, что писали его, я думаю, что это единственное объяснение.
Так, теперь мне надо замолчать и ждать реакции Карен.
Она дрожала, поглядывая на дверь, и, казалось, была готова в любой момент сбежать. Ее лицо было белым. На моих глазах она пережила целый спектр эмоций: от непонимания до ужаса и принятия. Постепенно она отходила от шока, и ее панический настрой вместе с отвращением уступили место грусти и смирению.
- Я не была к этому готова, - произнесла она в итоге.
- Я не знал, как Вас к этому подготовить, - сказал я. - Мне показалось, что письмо было настоящим признаком того, что какая-то часть Вас хотела поделиться этим.
- Я понимаю, - произнесла Карен. Я сидел и ждал.
- Я привыкла считать эти голоса своими выдуманными друзьями, - она замолчала и дальше говорила тише. - Иногда мне кажется, что я сама себе не важна.
Я не совсем понял, что она имела в виду.
- Вы когда-нибудь слышали об этом заболевании раньше? Вы смотрели фильм «Сибил»?
- Нет. Я слышала название, но всегда сторонилась таких фильмов, сама не знаю почему.
Карен выглядела, словно после вскрытия, когда все ее секреты представили на всеобщее обозрение. Она отвернулась от меня, поэтому я не видел ее лица. Она долго смотрела в окно, затем снова посмотрела на меня страдальчески и подавленно.
- Вы мне поможете или я безнадежна? - спросила она.
- Я очень хочу Вам помочь, - произнес я четко и решительно, как только мог. Карен закрыла глаза и тяжело вздохнула.
- У нас у всех есть разные стороны личности. Но в Вашем случае они отделены друг от друга, живут своей жизнью и не полностью знают о существовании друг друга.
Карен обдумала это и затем повернулась ко мне.
- Я всегда задавалась вопросом, почему я многого не чувствовала.
- Мы вполне можем выяснить, что является причиной. Это то, что мы можем сделать вместе.
Я старался делать упор на словах «мы», «нас» и «вместе» как можно чаще, чтобы внушить Карен, что она могла считать меня партнером и источником постоянной помощи.
- Я рада, что мы говорим об этом сейчас, - сказала она неуверенно.
Время сеанса подходило к концу, и меня не покидало беспокойство о том, как повлиял на нее наш сегодняшний разговор.
- С Вами всё будет в порядке, пока Вы будете добираться домой?
- Думаю, да.
Я попросил ее позвонить вечером. Меня волновало (даже сильнее обычного), что она могла причинить себе вред.
Карен, казалась, стала больше замечать проявления других личностей, особенно вечером и ночью. Она отмечала, что от случая к случаю ощущала, как другие ее части действовали за неё по-своему. Она ощущала, как её разум переключался, и могла теперь сидеть и наблюдать за тем, что происходило вокруг. С ее слов, это было совсем не страшно, только испытывала ужас та ее часть, которая хотела покончить с собой. Прошлой ночью она слышала или чувствовала голос мужчины, который советовал ей мне ничего не рассказывать, иначе он причинит ей боль. Когда она злилась, что случалось редко, она слышала тот же самый голос, который лишь разжигал ее ярость. Ночью она слышала разные голоса, обсуждавшие события дня, которые сама Карен могла не помнить. Это был своего рода способ общения ее альтер-эго.