- Ну, пару раз я так сделаю, но, когда она заболеет, я уйду.
- Когда заболеет?
- У меня нет её диабета и кашля. Поэтому, когда она заболеет, я просто уйду, - она снова посмотрела на меня очень хитро. - Мозг - сильная штука, не так ли?
У меня было чувство, что она надо мной насмехалась.
- Мне рассказать Карен №3 о том, что мы сейчас обсуждали?
- Если хотите. Пока.
Карен закрыла глаза, и я вывел её из транса. Когда она открыла глаза, она посмотрела широко раскрытыми испуганными глазами по сторонам, затем на меня.
- Кое-кто ещё появился, чтобы со мной поговорить, - сказал я. Она это поняла.
- Была другая личность - Карен №2. Она сказала, что поделится своим временем с Вами, Карен №3. Это может придать Вам немного уверенности в себе.
Карен кивнула. Я сказал, что сожалею о том, что не смог ей уделить время, потому что время сеанса подошло к концу. Она снова кивнула и, когда собиралась уходить, я увидел слёзы в её глазах. Карен вышла из комнаты нетвёрдой походкой.
Несколько месяцев спустя я почти весь сеанс проговорил с Джулианной. Её манера говорить и держаться меня очаровали. Её ненавязчивое и при этом хорошо ощутимое обаяние пленили меня. Она сидела, сложив колени в сторону, лицом ко мне, а её голова изящно склонялась на бок, когда она говорила. Взгляд у неё спокойный и добрый. Хотя я с ней недолго беседовал раньше, сегодня наш разговор длился и длился. Джулианна умела внимательно слушать - она обдумывала мои слова, а затем использовала информацию из них для того, чтобы задавать вопросы, руководствуясь по большей части своей интуицией. Я осознал, что впервые Карен мне была интересна как личность, словно мы по-дружески болтали за чашкой кофе, и она была бы очаровательной. Единственное, что меня интересовало, была ли её тихая и спокойная манера поведения были скопированы с меня? Иными словами, могла ли она подстроиться под меня, поскольку я её считал приятным человеком.
И меня беспокоило ощущение, что в этом она преуспела, даже переплюнула меня. А я в этом далеко не дилетант.
- Джулианна, мне с тобой очень легко разговаривать. С тобой легко найти общий язык.
- Мне нравится узнавать новое, - сказала она, улыбнувшись без тени стыдливости или беспокойства. - Я по жизни спокойная и независимая.
- Какую роль ты играешь в жизни Карен? Когда ты родилась?
- Я родилась для того, чтобы общаться с мужчинами, которые приходили к Карен. У нас бывали долгие разговоры. Я их узнавала и завоевывала их доверие.
- А что происходило потом?
- Другая часть Карен выходила и занималась с ними сексом.
- Зачем ты себя обременяла разговорами с ними?
- Если они узнавали нас хоть чуть-чуть, то им меньше хотелось сделать нам больно, - ответила она.
«Очень мудро», - подумал я.
- Дженсен, что тебя беспокоит? - Карен, точнее Дженсен, вся тряслась и смотрела на меня широко раскрытыми глазами, которые меня пугали.
- Я в ярости!
Не скрою, что мне было любопытно наблюдать за таким выплеском энергии у Карен, чьи личности обычно тихие, подавленные и в некоторой степени незрелые. Она в ярости и готова взорваться. Мне пришлось опираться сугубо на свой авторитет взрослого, чтобы удержать Дженсена, который был маленьким мальчиком. Конкретнее я имел в виду стиль поведения (отчасти я научился ему от своего отца, а затем отшлифовал собственным сыном), заключавшийся в том, что родительский авторитет и уверенность победят гнев мальчика. Не важно, насколько зол мой сын, я смогу победить его гнев. И он прекрасно это знает и на это полагается.
- Вижу, что ты зол, - сказал я спокойно, выдерживая его бешеный взгляд. - Почему бы тебе не рассказать о том, что вызвало твой гнев?
- Я разрушил стены внутри и теперь хочу их восстановить, но не могу!
- Ты хочешь их построить заново?
- Да, я не хочу больше выходить. Я хочу всех убить! Никогда больше не появлюсь!
- Ты - тот, кто соорудил стены? - спросил я, не обращая внимания на его гнев.
- Да, - сказал он, немного сбитый с толку. - На это уходят целые года. Каждый раз, когда что-то случается, я создаю кусок стены из ощущения или воспоминания.
- Ты сказал, что часть стен ты сам разрушил.
- Да, я строил вокруг себя большую каменную стену.
- Большую каменную стену от того, чтобы тебе больше никто не причинил боль? - поинтересовался я.
Дженсен удивлённо посмотрел на меня, словно его застали на месте преступления. Я смотрел на него так, словно уже знал ответ. Он потупился. Градус его гнева постепенно снижался.
- Я возводил стены все эти годы, чтобы уберечь нас, а теперь они рушатся, - произнёс он с грустью в голосе.