«Автор… история в его истории», — подумала Пози.
— Хмм, — черные глаза лебедя потемнели, он заплыл в тень дерева. — Во что веришь ты, принц? Я — миф?
Киран не сводил взгляда с лебедя, но ответа долго не было. Тишина ночи затянулась, и Пози подумала, что он не хочет отвечать. Наконец, он едва слышно шепнул:
— Нет.
Деревья вздохнули, луна засияла ярче.
— Но, — неожиданно продолжил Киран, — хоть я верю вам, я не понимаю, почему вас так долго не было в истории? В вашей истории? Почему вы позволили ей начать гнить и так сильно измениться?
— Помнишь, когда она была написана? — голос лебедя был с надеждой.
— Теперь да, — Киран опустил темную голову. — В королевстве не помнил… Я мало, что там помнил. Но потом это медленно приходило ко мне за дни в Дикой земле. И чем больше я вспоминал о начале истории, тем больше понимал, как она исказилась.
— И твое юное сердце разбивалось все сильнее, да, — прошептал лебедь, выплывая из тени, прекрасный в свете луны. — Кто знает это лучше меня?
Пози уловила шорох и писк. Она обернулась и увидела, что Ноктюрн пришел в себя и потрясенно смотрит на лебедя.
— Я знал! — сова неуверенно подошла к ним. — Я знал, что тут может случиться магия! Я знал, что найду вас здесь!
— Да, совушка, — голос лебедя был теплым. — И каким смелым ты был! Подойди.
Ноктюрн не мешкал, прошел, шатаясь, к берегу, где выбрался из воды лебедь. Он поднял большое крыло, и сова оказалась под ним. Он склонил голову плавным движением, словно хотел шепнуть тайны маленькой птице под его крылом. Пози и Киран стояли как статуи, смотрели. Лебедь поднял крыло, и Ноктюрн вышел оттуда без ран.
Пози охнула, теперь у нее не было сомнений. Только Автор истории имел над ней полную власть. Киран задумчиво смотрел на Ноктюрна, а потом кивнул и взглянул на лебедя.
— Вы не ответили, — сказал Киран. — Мне нужно знать, где вы были так долго, и почему оставили Сюжет и персонажей беспомощными?
Лебедь высоко поднял голову и издал клич, что отразился от воды и ударил по деревьям.
— Мне не нужно отвечать тебе, мальчик, — в голосе был тот же гнев, как и тогда, когда он приказывал ей бороться за жизнь. — Я написал тебя, ты мой, — продолжил он твердо, сверкая глазами. — Но я написал не все, что ты делаешь и думаешь. Я не пишу твои решения. Не потому, что не могу, а потому что не буду. Может, когда ты однажды станешь отцом, принц, ты поймешь, как пустеет сердце, если твой ребенок — пустая игрушка, которую можешь сам двигать. Нет. Приятнее наблюдать, как он старается стать собой, находит границы и решает переступить их сам, видит врага и находит силу бороться с ним.
Лицо Кирана было каменным. Он молчал.
— Я не любил бы своих персонажей, — прошептал Автор, — если бы не дал им жить. Они должны жить, хоть и совершать ошибки.
— Жестокие и фатальные ошибки, Автор, — голос Кирана дрожал, как у ребенка, который старался за гневом скрыть печаль.
— Да, жестокие. И многие умерли. Это цена свободы и выбора, мудрости. И когда ты наберешься своей мудрости, юный принц, ты поймешь, что выбор можно сделать только ради любимых. Другого пути нет. Это закон и история… если это истинная любовь.
— Но это ваши персонажи! Мы ваши персонажи! — воскликнул Киран. — Я… не хочу быть куклой, но… вы не можете помогать нам, когда это нужно? Посмотрите на мою сестру! — закричал он. — Она при смерти из-за того, через что прошла, и это не ее вина. И мой отец, причинивший эти страдания, сидит на троне и не печалится, что потерял нас. Не страдает из-за того, сколько жестокости обрушил на нас.
Пози ощущала слова в воздухе, хотя Автор молчал.
«Откуда ты знаешь, что думает и чувствует твой отец?» — может, это был ее вопрос, а не Автора.
Слезы лились по лицу Кирана, и сердце Пози разбивалось. Он знал, что такое настоящая пустота, как и Пози, как и многие люди во многих мирах. Эта мысль о людях заполнила ее из-за их одиночества и печали. Она плакала, ее сердце горевало, как и у Кирана. Казалось, выливали чашку яда, чтобы она была готова для чего-то нового, хорошего. Она подняла голову и увидела с болью и радостью, что из глаз лебедя капают черные слезы, и на его благородном лице запечатлена печаль.
— Дети мои, — сказал Автор, его черный клюв был кусочком полночи у воды. — Когда-то вы поймете, когда-то узнаете… вы должны учиться сами, падать и побеждать сами. Если я сделаю это за вас, напишу слова, чтобы вы следовали им слепо, то решение будет не от вашего сердца, и вы станете просто персонажами. Если вы можете забыть меня, как сделали многие, то, значит, вы можете и помнить меня.