Одним из главных составляющих праздника были гонки на оленьих упряжках, где главные призы распределялись между первыми тремя победителями, и борьба на тридцатикилометровой гонке разгорелась нешуточная. Северные олени, не привыкшие к такому скоплению людей, начали нервничать ещё на старте, шарахались, запутывались в упряжи, сбивались с направления. Как и в древние времена, любой праздник у оленеводов до сих пор начинается с обряда приношения огню и продолжается зажигательными плясками и ритмичными песнями, часть из которых теперь звучат на русском языке, что давало возможность русскоязычному населению городка узнать древние обычаи и традиции коренных северян.
Алекс смотрел на соревнующихся, которых изо всех сил поддерживали болельщики, не жалея связок и крики становились ещё громче и восторженнее, когда некоторые из молодых ребят, пересекая линию финиша, первыми обессилено падали за снег. Он с любопытством рассматривал окружавших его людей — привычные и знакомые жители городка смешались с пёстрой толпой обитателей тундры, которые ярко выделялись своими национальными костюмами в сине-красных цветах, поражающих воображение простого обывателя своей красотой и изяществом.
Праздник удался на славу. Гости стали свидетелями древнего обряда тундровиков — приношение в жертву оленя. Большой интерес вызвали соревнования по национальным видам спорта — гонки на оленьих упряжках, борьба, перетягивание палки, стрельба из охотничьего ружья. Весьма зрелищными стали конкурсы и национальной одежды, и лучшей женской оленьей упряжки. В гостевых чумах добродушные хозяйки угощали ароматным чаем, строганиной, малосолом, отварной и копченой олениной, ухой.
К вечеру воздух, казалось, сгустился с приходом вечернего сумрака и, когда все победители уже получили призы и грамоты, долгий день закончился фейерверком. Во времена, когда в этих краях была тундра, только тундра и ничего кроме тундры, ненцы, глядя на вспышки в ночном небе, скорее всего, подумали бы, что это разгневались их боги. Сегодня, когда остался позади Миллениум и весь мир вступил в век мобильной связи, спутниковых антенн, компьютеров и интернета, уже никого не удивишь салютом, однако, для истинного оленевода настоящие звёзды, мерцавшие на бархатно-лиловом небе, были гораздо важнее призрачных и быстро тающих разноцветных звёзд, которые не могли служить ориентирами в пути.
В тот момент, когда небо в очередной раз осветилось россыпью пиротехнических звёзд и маленькие дети, прыгая по снегу, радостно загомонили, Алекс разглядел в толпе смутно знакомый силуэт, мелькнувший между двумя ненцами, одетых в одежду из шкур с дымящимися кружками в руках. В россыпи огней мелькнули чёрные гладкие волосы и серовато-белая кроличья шубка, которая могла принадлежать только одному человеку.
Анна.
Алекс, рванулся вперёд и побежал, не разбирая дороги, стараясь избегать столкновения со стоящими на пути людьми и не упуская из виду маленькую черноволосую голову девушки, мелькавшей между расставленными чумами. В лёгких, не привыкших к такой нагрузке, быстро заканчивался кислород и их жгло нестерпимым огнём, и каждый вдох морозного воздуха не приносил облегчения.
Со всех сторон до него доносились песнопения, гомон людских голосов, детский смех и топот танцоров, исполнявших национальные танцы, под распускающимися на небе огненными цветами фейерверков. Всё перед глазами смешалось в сплошной калейдоскоп ярко-фиолетовых, жёлтых и алых оттенков, в которых лишь одно пульсирующее чёрное пятно приковывало к себе всё внимание, и Алекс бежал дальше, стараясь не обращать внимания на резкую боль в боках и груди.
Наконец, он нагнал девушку, повалил её на снег и придавил всем телом, шумно вдыхая воздух над её затылком. Наконец, чуть отдышавшись, он поднялся и перевернул её на спину, мрачно уставившись в её побелевшее лицо.
— Где, — задыхаясь спросил он, — где моя сестра? Ты что-то знаешь о ней! Говори!
Выражение удивления на лице Анны мгновенно сменилось скучающим видом, и девушка безразлично пожала плечами.
— Я не знаю, я потеряла её, — в раскосых глазах девушки засветился недобрый огонёк.
— Где ты её потеряла? — Алекс поднял девушку и поставил её на ноги, продолжая крепко стискивать её запястья.