1
– «Это Считывающий. Он единственный, кто сможет
увидеть и отследить узор…»
– «Он – Знающий! Он есть знание. Он знает Всё. Или,
скажем, почти Всё, что вам нужно».
– «Это – Меняющий.
– Что меняющий?
– Всё меняющий, абсолютно всё».
«Сказка о Прыгуне и Скользящем», Илья Чёрт, эпизоды 9, 11, 12
Этот учебный год для Ветки начался наперекосяк. Из-за семейных проблем пришлось задержаться дома на пару недель – соответственно, к началу занятий в университете она не успела. Но не это волновало Ветку больше всего: в конце концов, есть Иришка, которая предупредит куратора. А вот то, что поселиться вместе с Иркой в одной комнате не удастся – это проблема. Более того: перед тем, как пойти на занятия, Ветка сразу зашла к распорядителю по общежитиям. Как выяснилось, только лишь для того, чтобы услышать неутешительные новости: все хорошие места в ближайших общежитиях уже заняты, остались лишь несколько на разных концах города, по окраинам. Вставать в несусветную рань и добираться на пары через весь город Ветке совершенно не хотелось. Что ж, видимо, придётся купить газету с объявлениями и вместо лекции по истории искать себе съёмную квартиру. Понятно, что это выйдет дороже, но такой вариант Ветка предвидела и с матерью обсуждала. Та вздыхала, но сильно не противилась; просила лишь рассмотреть его в самом крайнем случае. Мрачная как туча, Ветка оставила свою сумку с вещами на вахте и отправилась на пары, надеясь, что в течение дня сможет утрясти свои проблемы и что ночевать сегодня на улице ей не придётся.
Иришка на появление Ветки отреагировала бурным восторгом. Они были подругами ещё со школы, в прошлом году вместе поступили в университет на исторический факультет и уехали из родного города. Как попугаи-неразлучники, они везде появлялись только вдвоём: вместе сидели на парах, жили в одной комнате в общежитии, ходили в клубы и в гости к друзьям. А теперь вот, будто назло, Ветке предстоит приспосабливаться жить без Ирки. Всеми своими переживаниями она торопилась поделиться с подругой, но та как будто и не очень её слушала, поглощённая более интересными событиями студенческой жизни.
- Глянь, – Ирка толкнула Ветку локтем в бок, – какой нам интересный экземпляр в группу подкинули!
Сказанное относилось к парню, который сидел чуть в стороне от всех, ближе к последним рядам. Сегодня и Ветка с Иркой превратились в обитателей «галёрки», поэтому вертеть головой, разглядывая новенького, не приходилось.
- Перевёлся к нам откуда-то с другого филиала, – шептала Ирка. – Чудик такой, что мама не горюй! Ни с кем особо не общается, сидит один как сыч, что-то рисует у себя в блокноте всё время. Мне кажется, он факультет перепутал. Или даже вуз. Шёл бы в художку да рисовал там себе с утра до ночи!
- Что хоть рисует-то? – проявила Ветка вялый интерес.
- А фиг его знает! – Ирка пожала плечами. – Явно что-то разноцветное, карандашей у него вагон, всех оттенков радуги. Историк, тоже мне… Наверняка предки его сюда пропихнули, судя по его ФИО! Вениамин Борисович Вайнштейн – как тебе?
- Да у него и вид вполне себе соответствует таким паспортным данным, – кивнула Ветка.
Парень будто бы уловил шестым чувством, что речь ведётся о нём, оторвался от своих занятий и окинул взглядом аудиторию. Ветка отметила, что выглядит он вполне нормально, не заумным ботаном, а стильные очки в узкой оправе ему даже идут и придают шарм. «В конце концов, определение ˮеврейский мальчикˮ – по большому счёту, уже просто стереотип», – решила она. В своё время она тоже отвоёвывала своё право на индивидуальность, столкнувшись с чем-то подобным. Отец Ветки был татарином. Именно от него ей достались чёрные густые волосы, яркая внешность девушки-метиса от смешанного брака и фамилия Гафарова. Не то, чтобы это сильно мешало; в детстве Ветка вообще не слышала в свой адрес ничего, кроме «ой, какая у вас хорошенькая дочка!» По мере взросления участились вопросы из серии «ты что, нерусская?» Вначале Ветка научилась огрызаться, благо накручивать себя на негатив, связанный с отцом, стало совсем несложно. Она училась в 9 классе, когда он ушёл из семьи, связавшись с молодой любовницей. Ну, это мать так говорила, сама Ветка в подробности не вникала. Ей хватало и того, что почти каждый вечер она становилась свидетельницей отвратительных сцен, когда Ильдар Гафаров (отцом называть его даже мысленно Ветка себе запретила) вламывался в квартиру, орал на мать, требовал раздела имущества, угрожал судами… Ветка закрывалась в своей комнате и пыталась заглушить их крики музыкой в наушниках, а в душе в это время копился и рос чёрный комок ненависти и протеста. Не хотелось иметь с отцом ничего общего; Ветка клялась себе, что обязательно возьмёт в будущем фамилию матери, а волосы перекрасит в какой угодно цвет, хоть в зелёный. С нестандартным разрезом глаз и смугловатой кожей бороться было бесполезно, она это понимала, и поэтому просто смирилась. Пока шёл тяжёлый бракоразводный процесс с бесконечными судами, матери было не до неё. В свои 16 лет Ветка оказалась предоставленной самой себе. Полная свобода действий, негатив в душе и склонность к экспериментированию приводили её тогда к совершенно неожиданным решениям. В тот период жизни самой частой мотивацией её поступков становились любопытство и протест. Именно тогда Ветка обзавелась пирсингом в носу и весьма необычной татуировкой в районе лопаток: вороний череп рядом с горящей свечой, на которую была надета цепочка с колдовским амулетом. Любопытство и ничто иное привело Ветку в тату-салон Крэга и заставило залезть на стол для татуировок. И в постель к Крэгу – тоже… Следующим шагом стала причёска: длинными и чёрными остались всего несколько отдельных прядей, на макушке и с боков волосы были острижены довольно коротко и торчали во все стороны небрежными перьями, окрашенными в различные оттенки от бледно-розового до ярко-сиреневого, а затылок и вовсе оказался обработанным «под ёжик». За эту причёску Ветка ещё в прошлом году наслушалась от куратора много всего в свой адрес и была уверена, что и дальше эта тема будет всплывать ещё не один раз, потому что менять что-либо в своей внешности она в ближайшее время не планировала. Тогда, в 16 лет, Ветка думала, что за пирсинг, тату и эту причёску мать её просто прибьёт, будет долго читать нотации и взывать к совести – отчасти ей даже хотелось, чтобы это было так. Чтобы мать наконец-то вынырнула из кучи бумаг и адвокатов и разглядела её, свою дочь, которая вдруг в один момент оказалась за бортом, покинутая всеми близкими людьми. Но чуда не случилось, и дальше Ветка отправилась искать друзей в компании готов. Там её внешность была как нельзя кстати и ни у кого не вызывала вопросов. Естественно, она тусила с ними только лишь до тех пор, пока оставались любопытство и интерес. Неизвестно, почему, но интереса к алкоголю и наркотикам у Ветки не возникло, чему она теперь была весьма рада. Перебесившись как следует тогда, в старших классах, познав все прелести подросткового нигилизма, в какой-то момент Ветка почувствовала странное спокойствие. Полное насыщение и удовлетворение. Возможно, именно благодаря тому, что её никто не одёргивал и не останавливал на том тернистом пути, она смогла проработать все свои ощущения и эмоции, чтобы понять, чего хочет дальше. А «дальше» – это верная Иришка, которая всё время была рядом. Это поступление в универ на истфак. Это самая обычная жизнь, в которой есть место радостям и развлечениям и в которой абсолютно неважно, какая у тебя фамилия и как ты выглядишь.