- Почему так? – поинтересовалась она однажды. – Ты его не видишь?
- Вижу, разумеется. Но он не нуждается в расшифровке. Чёрный – это всегда болезнь, боль, и его доля в ауре зависит от размеров очага. От масштабов катастрофы, грубо говоря.
- То есть, ты сможешь увидеть, если человек тяжело болен? И что потом?
- И жить с этим знанием, – вздохнул Веник. – Изменить-то я всё равно ничего не смогу. Если б ты знала, сколько всего я видел…и ещё увижу. Иной раз даже задумываюсь: зачем мне всё это?
- А правда – зачем? Зачем мне этот «электрик»? Для чего знать, если ничего нельзя сделать?
- Я думал над этим, Ветка. Много думал. Вообще, с вопросами про ауры я обошёл кучу своего рода специалистов – начиная от психиатров, затем включая сюда парапсихологов, экстрасенсов, эзотериков, откровенных шарлатанов, астрологов, и заканчивая тибетскими монахами. Как ни странно, самый содержательный разговор состоялся как раз с одним из них. Его ничуть не удивило само умение видеть ауры; он говорил лишь о смысле этого. Должен быть смысл в таком знании, понимаешь? Он велел его искать. И намекнул, что мои способности – есть только часть целого.
- Ну, здесь я согласна. Ты видишь про живых. Я – тех, кто на грани. Должны быть и ещё звенья, другие. Те, кто смогли бы что-то изменить.
Веник кивнул.
- Да, это похоже на рациональное предположение. Насколько вообще уместно здесь понятие рациональности, среди всего этого абсурда. Когда-то давно, в поисках полезной информации по проблеме, мне попалась «Сказка о Прыгуне и Скользящем». В принципе, полезного мало, такая философско-религиозная вещь, но я имел наглость стащить оттуда несколько определений. Для себя, для своего удобства, чтобы хоть как-то обозначить тех людей, которые оказались – или ещё окажутся – товарищами по несчастью.
- Любопытно, – Ветка и впрямь оказалась в своей любимой сфере эмоций. Любопытство и интерес всегда были её главным стимулом движения вперёд и принятия решений. – И для себя определение нашёл?
- Считывающий. Просто копилка, которая хранит все возможные варианты чувств, состояний и эмоций. Способный считать и разглядеть их во всей красе.
- Отлично. Кто там ещё?
- Самое близкое и подходящее по смыслу – Знающий. Я бы именно так определил тебя с точки зрения конфликта. Если брать, допустим, какого-то абстрактного человека, который долго болел и вот-вот умрёт – то я смог бы видеть его чёрную ауру, ты увидела бы его в «голубом электрике», судя по всему. Ну и свечение потом, если что. Это есть Знание, на мой взгляд. Знать, кто и как скоро…
- А я бы сказала – не Знающий, а Созерцающий. Я могу лишь тупо наблюдать, констатируя сам факт завершения жизни. Созерцание больше подходит.
- Суть-то не в этом. Должен быть ещё и Меняющий. Тот, кто мог бы всё изменить. Ты хоть раз видела, чтобы аура поменяла цвет? Не с «электрика» в белый, а наоборот?
- Нет, – Ветка медленно покачала головой. – Не думаю, что так бывает.
- А я не думал, что люди окружены цветным ореолом. Бывает, Ветка. Уверен, что бывает, если того захочет Меняющий.
- И смысл в том, чтоб его найти, правильно?
- Наверное. Если я правильно понял того монаха.
- Да это нереально практически! Много ты до сих пор встречал людей с такими необычными способностями?
- Тебя же встретил. А тебе вообще не кажется странным, что мы тут сейчас сидим и говорим об этом? Каковы были у нас шансы пересечься в этой жизни? Мы оба из других городов, нас вообще могло не быть здесь, в этом месте и времени. Однако что-то свело нас, притянуло сюда. Есть большая вероятность, что и Меняющий найдётся. Именно вдруг и неожиданно.
- Ну что ж, подождём. Всё это даже обещает стать забавным приключением!
3
Проходили дни и недели, и Ветке всё больше казалось, что жизнь приближается к идеальной. Даже с Иркой в прошлом году в общежитии ей было и вполовину не так комфортно, как сейчас. Там редко удавалось нормально выспаться или как следует подготовиться к семинарам: постоянно то кто-то приходил в гости, то звали их к себе, то затевали шумную вечеринку допоздна. Да ещё и еда из холодильника вечно куда-то исчезала… Теперь же в её комнате царили тишина и покой. Друзей и подруг Веник к себе не водил, громкую музыку не слушал, и единственное, что временами слышала Ветка через приоткрытую дверь – это обрывки его разговоров с мамой по Скайпу. Готовили они либо вместе, либо по очереди. Иногда Ветка этим бессовестно пользовалась: делала вид, что сильно занята чтением книг по теме семинара, чтобы не идти на кухню; на самом же деле откровенно ленилась. Главное было в этой афере – не попасться на глаза Венику. Разумеется, упрёков она не услышала бы, но у Ветки тут же пропадало желание хитрить. Глупо пытаться обмануть человека, который видит тебя насквозь…