«ВСНХ, когда Дзержинский начал в нем свою работу, — вспоминал в 1931 году Менжинский, — являлся своего рода ноевым ковчегом, осевшим на Милютинском переулке, много старых хозяйственников, опыт который сплошь и рядом измерялся количеством разваленных предприятий, часто не хотевших учиться и не знавших производства, с другой стороны — бесчисленное количество спецов, занимавшихся тогда ехидным и хлопотливым ничегонеделанием, схемами, проектами, перепиской, в том числе и со своими бывшими хозяевами, которым даже иные крупнейшие имена русской техники не гнушались сообщать за мзду сведения о состоянии их бывших предприятий». Но Дзержинский, возглавлявший тогда ВСНХ, умел заставить честно работать даже враждебно настроенных к Советской власти специалистов. Менжинский далее писал, «что сплошь и рядом, когда работники ОГПУ приходили к Дзержинскому с документами о том, что тот или иной крупный специалист занимается контрреволюцией, он отвечал: «Предоставьте его мне, я его переломаю.» И действительно, переламывал».
И далее: «Когда мы атаковали его по поводу каких-нибудь меньшевиков, он неизменно повторял нам: «Сейчас они бессильны, до поры до времени оставьте их в покое, пусть они работают, я сужу о них по их работе».
Не только репрессия, но и профилактика в борьбе с вредительством — это новая форма борьбы оправдывалась условиями мирного времени, отсутствием прямой угрозы интервенции.
Если в отношении вредителей из числа специалистов органы ОГПУ в 1924–1926 годах ограничивались пристальным наблюдением за ними, «держали глаза открытыми» и лишь в редких случаях прибегали к репрессии, то в отношении иностранных шпионов, белогвардейских террористов они были беспощадны. И борьба на этом поприще была острой и напряженной. Только в 1924 году и только на территории одного Западного военного округа задержали девятьсот агентов империалистических разведок. В том же году ОГПУ разоблачило резидентов английской разведки Гокконена и Падерна и связанных с ними шпионов, которые действовали в Ленинградском и Московском военных округах. Перед военным трибуналом предстало также двадцать шесть англо-финских шпионов. Была разоблачена и обезврежена группа германских террористов (Вольшт, Киндерман, Дитмар), засланных в СССР под видом «делегации ученых».
ОГПУ ликвидировало законспирировавшихся и не сложивших оружия меньшевиков и эсеров, пытавшихся воссоздать свои подпольные организации, распущенные в 1922–1923 годах. Были арестованы так называемые Бюро ЦК РСДРП (меньшевиков), Главный комитет меньшевиков Украины, Всеукраинский комитет, Центральное и Московское бюро эсеров. Раскрыты подпольные эсеро-меньшевистские типографии в Петрограде и Киеве и ликвидированы печатавшиеся в них нелегальные эсеро-меньшевистские газеты.
Чекистская зрелость кадров, выращенных Дзержинским и Менжинским, особенно ярко проявилась в поимке международных шпионов, мастеров конспирации Бориса Савинкова и Рейли.
Глава четвертая
В конце 1921 — начале 1922 года органы ОГПУ напали на след нелегальной «Монархической организации Центральной России» (МОЦР). Чекисты задержали нескольких участников этой группы. На основе их показаний вскрыли всю организацию, ее связи с заграничной контрреволюцией и тихо, без шума обезвредили ее. Факт ликвидации этой организации не получил никакой огласки, и руководители ОГПУ решили использовать ее как прикрытие для проникновения в зарубежные контрреволюционные центры. Так родилась операция, получившая условное название «Трест». Вдохновителем операции «Трест» был Дзержинский, ее творцом, душой и мозгом Менжинский и его ближайшие помощники, ответственные сотрудники ОГПУ. Артур Христианович Артузов, Владимир Андреевич Стырне, Роман Александрович Пилляр, Александр Александрович Якушев, Сергей Васильевич Пузицкий, Виктор Станиславович Косинов-Кияковский, позднее, в 1932 году, погибший от пули бандита-фанатика в степях Монголии, и многие другие.
Операция длилась с 1922 по 1927 год. И по длительности и по эффективности она не имела аналогов во всей истории мировой разведки.