– Так позовите себе кого-нибудь на помощь! Идемте, я сам пойду с вами. Посмотрим, как подействуют несколько слов лица, облеченного властью. Ну, живо! Дубинки при вас?
– От нас все равно толку мало, сэр, и нам не хотелось, чтобы народ увидел в нас стражей закона, вот мы и сунули свои полицейские дубипкн в водосточную трубу.
– Достаньте их поскорей, и пойдемте, бога ради!.. А вот и мистер Блоубоди – нам повезло.
Из трех городских судей Блоубоди был третьим.
– Это что за беспорядки? – проговорил Блоубоди. – Имена их знаете, а?
– Нет, они не знают. А теперь, – приказал Гроуэр одному из квартальных. – ты иди с мистером Блоубоди вокруг, по Старой аллее, потом обратно по улице, а я пойду со Стаббердом прямо вперед. Таким образом мы возьмем их в клещи. Только запомните их имена, не нападайте на них и не пытайтесь им помешать.
Так они разошлись в разные стороны. Но когда Стабберд и мистер Гроуэр вышли на Зерновую улицу, они с удивлением обнаружили, что процессии и след простыл. Миновав дом Фарфрэ, они дошли до конца улицы. Мигало пламя фонарей, шелестели деревья в аллее, два-три бездельника слонялись по улице, засунув руки в карманы. Все было, как всегда.
– Вы не видели, куда делась толпа, которая тут безобразничала? – спросил повелительным тоном Гроуэр, обращаясь к какому-то субъекту в бумазейной куртке и ременных наколенниках, курившему коротенькую трубочку.
– Простите, сэр… как вы сказали? – вежливо переспросил субъект, который был не кем иным, как Чарлом из «Питерова пальца».
Мистер Гроуэр повторил вопрос.
Чарл мотнул головой, изобразив на своем лице младенческое неведение.
– Нет. Мы ничего не видели, правда, Джо? А ведь ты пришел сюда раньше меня.
Джозеф отговорился столь же полным незнанием.
– Хм… странно, – заметил мистер Гроуэр. – А… вот идет уважаемый человек, я его знаю в лицо. Вы не видели, – обратился он к шедшему им навстречу Джаппу, – вы не видели шайку буянов, производивших дьявольский шум?.. Они тут устроили потеху с чучелами или что-то в этом роде.
– Нет… я ничего подобного не заметил, сэр, – ответил Джапп с таким видом, словно он услышал чрезвычайно странную новость. – Впрочем, я сегодня не ходил далеко, так что, может быть…
– Но это происходило здесь, на этом самом месте, – сказал судья.
– А знаете что, сэр, теперь я припоминаю, что сегодня вечером деревья в аллее как-то особенно поэтично шелестели, сэр, громче обычного, так, может, это вы их шелест приняли за шум? – предположил Джапп, шевельнув рукой в кармане пальто (он ловко поддерживал кухонные щипцы и коровий рог, засунутые под жилет).
– Да нет же, нет… что, вы меня дураком считаете, что ли? Квартальный, пойдем в ту сторону. Они, наверное, свернули на параллельную улицу.
Однако ни на параллельной улице, ни на главной нарушителей порядка не было, да и Блоубоди со вторым квартальным, подошедшие к этому времени, сообщили, что они тоже никого не видели. Чучела, осел, фонари, оркестр – все исчезло, как свита Кома.
– Ну, попытаемся сделать еще кое-что, – сказал мистер Гроуэр. – Созовите человек шесть на помощь, и пойдемте все вместе на Навозную улицу, в «Питеров палец». Скорее всего там мы нападем на след этих безобразников.
Престарелая пара блюстителей порядка поспешила подыскать себе помощников, и весь отряд зашагал в сторону прославленной улицы. Не так-то просто было добраться туда ночью: ни фонари, ни какие-либо другие источники света не озаряли пути, если не считать тусклых полосок света, что кое-где просачивались наружу сквозь оконную занавеску или щель двери, которую нельзя было закрыть, потому что в доме дымил камин. Наконец отряд смело вошел в харчевню через парадную дверь, – хоть она и была заперта, но открылась после того, как блюстители порядка долго стучали в нее с силой, пропорциональной значению их миссии.
В большой комнате, на скамьях, как всегда привязанных к потолку для устойчивости, сидели завсегдатаи, попивая и покуривая, со спокойствием монументов. Хозяйка приветливо встретила незваных гостей и с невинным видом проговорила:
– Добрый вечер, джентльмены; места много. Надеюсь, ничего худого не случилось?
Вошедшие оглянулись кругом.
– Слушай, – обратился Стабберд к одному из сидящих, – не тебя ли я видел на Зерновой улице?.. Ведь это с тобой говорил мистер Гроуэр?
Человек – это был Чарл – рассеянно покачал головой.
– Я сижу тут уже целый час. Правда, Нэнс? – обратился он к своей соседке, которая задумчиво потягивала эль.
– Истинная правда, сидел. Я пришла сюда спокойненько распить свою полпинту перед ужином, а ты уже сидел здесь, и все прочие тоже.
Другой квартальный, стоявший перед часами, заметил, как на их стекле отразилось быстрое движение, сделанное хозяйкой. Мгновенно обернувшись, он увидел, что она закрывает дверцу железной печки.
– С этой печкой, кажется, что-то неладно, сударыня! – заметил он, подойдя к печке, и, открыв дверцу, вынул тамбурин.
– А, это… – объяснила хозяйка. – Это мы храним тут на случай, если гости вздумают скромненько потанцевать. Видите ли, тамбурин от сырости портится, вот я и кладу его туда, в сухое место.
Квартальный кивнул с понимающим видом, хотя ничего не понял. Ничего нельзя было выпытать у этого немого и безобидного сборища. Через несколько минут следователи вышли и вместе со своими оставшимися за дверью помощниками направились дальше.
ГЛАВА XL
Задолго до этого Хенчард, устав от своих размышлений на мосту, отправился в город. Когда он подошел к концу улицы, перед его глазами внезапно предстала процессия, свернувшая сюда из ближайшего переулка. Фонари, звуки рожков, толпы народа ошеломили его; он увидел чучела верхом на осле и понял, что все это значит.
Процессия перешла через улицу, свернула на другую и скрылась из виду. Хенчард отошел в сторону и глубоко задумался; потом отправился домой по темной прибрежной тропинке. Но дома он сидеть не мог и пошел на квартиру к падчерице, где ему сказали, что Элизабет-Джейн ушла к миссис Фарфрэ. Смутно предчувствия недоброе, он, как зачарованный, направился туда, надеясь встретить Элизабет-Джейн, так как гуляки к тому времени уже исчезли. Но он не встретил ее и как можно осторожней дернул за ручку звонка у подъезда Фарфрэ; и тут ему во всех подробностях рассказали, что случилось, добавив, что доктор категорически потребовал вернуть домой Фарфрэ и навстречу ему уже послали человека по дороге в Бедмут.
– Да ведь он поехал в Меллсток и Уэзербери! – воскликнул Хенчард, невыразимо огорченный. – Вовсе не в Бедмут.
Но Хенчард, на свою беду, уже потерял доброе имя. Ему не поверили, приняв его слова за пустую болтовню. Он знал, что жизнь Люсетты зависит от возвращения ее мужа (она приходила в ужас при мысли о том, что он не успеет узнать истинную правду о ее прежних отношениях с Хенчардом), между тем в Уэзербери не послали никого. Хенчард, очень встревоженный и кающийся, решил сам отправиться на поиски Фарфрэ.
Быстро дойдя до окраины города, он побежал по восточной дороге через Дарноверское болото, поднялся на пригорок, затем на другой, да так и бежал в сумраке весенней ночи, пока не добрался до третьего холма, расположенного милях в трех от города, и не спустился с него. Здесь, в долине Иелбери, у подножия холма, он остановился и прислушался. Вначале он слышал только биение своего сердца да шум ветерка в еловых и лиственничных чащах Иелберийского леса, покрывавшего возвышенности справа и слева; но вскоре послышался стук легких колес, обтачивающих свои ободы о камни кое-где вымощенной заново дороги, и вдали показались два огонька.
Хенчард понял, что с холма спускается двуколка Фарфрэ, узнал ее по характерному дребезжанию, так как раньше она принадлежала ему и шотландец купил ее на распродаже его имущества. Хенчард пошел ей навстречу, и она поравнялась с ним у конца спуска, где Фарфрэ придержал лошадь.