Пока они ужинали, он непроизвольно изучал ее между откусыванием пищи, стараясь при этом не привлекать ее внимания. Ему нравилось, как она выглядела, все в ней казалось совершенным. Ее каштановые волосы, голубые глаза, разрез ее бровей и узкие скулы, удлиненность ее эльфийских ушей, тонкие части тела, такие гладкие и нежные, но в то же время и сильные — все, что всегда было у нее и на что он обращал так мало внимания. Или, поправил он себя, на что он смотрел совершенно по–другому. В конце концов, он обнаружил, что был ею заинтригован с самого начала, когда они вместе поднимались из Арборлона к проходу Афалион, она задавала ему вопросы, поддразнивала его, проявляя к нему интерес. Тогда ему это не приходило в голову.
Сейчас же, ему казалось, что он не сможет ею налюбоваться.
Покончив с ужином и прибрав их небольшое убежище, они вновь откинулись к стволам деревьев и уставились в темноту. Она была настолько глубокой и черной, что они почти ничего не видели, кроме веток, которые их прикрывали.
— Мне бы хотелось узнать побольше о нашем новом мире, — сказала она после небольшого молчания. — Я знаю, что он незнаком и опасен, но я хочу о нем знать.
— Думаю, у тебя будет такая возможность, — ответил он.
Она посмотрела на него:
— Ты думаешь? Почему ты так говоришь?
— Потому что я считаю, что со временем мы все больше о нем узнаем. Долина больше не будет нашим домом. Мы сделаем то же, что делали наши предки до того, как заперлись в ней. Мы будем исследовать. Разве эльфы долгое время не говорили об этом? По крайней мере о том, что появились признаки ослабления защитной стены?
Она кивнула:
— Именно так.
— Не думаю, что мы надолго сможем оставаться в долине, даже после того, как Друджи уйдут. Мы должны выйти и осмотреться, что снаружи. Мы должны узнать, что выжило и как с этим обходиться. Мы должны обучаться. Следопыты это понимают. Всякий раз, когда обнаруживается что–то новое, мы сразу же идем это изучать. Новое место, новое существо, новое растение. Таким образом мы создаем наше знание обо всем. Вряд ли этот метод будет чем–то отличаться теперь, когда за пределами долины у нас есть для изучения целый мир.
— Ну, я бы хотела быть среди тех, кто будет это делать. Я хочу быть, как ты. Я хочу путешествовать по разным местам, увидеть и изучить все, что в них есть. Я не хочу сидеть во дворце и быть Королевой. Я никогда не хотела этого раньше и не хочу сейчас. Какая от этого польза? Некоторым нравится принимать решения, отдавать приказы и управлять жизнями других. Думаю, даже отцу это нравилось. Но не мне. Я ничего этого не хочу.
— А кто же, если не ты, займет трон? — спросил он. — Не ты ли последняя из своей семьи?
Она пожала плечами:
— Есть двоюродные братья, другие семьи, связанные Амарантайнами. Или с линией Беллороусов. Пусть один из них и возьмет это на себя. Как только мы снова будем в безопасности и я разделаюсь с Изоэльдой и ее приспешниками, я отдам Эльфийские камни и уйду.
Она произнесла это просто, но он задумался, мог ли кто–то в очереди на эльфийский трон вот так запросто отказаться от него. Да и позволят ли это сделать? Он не слышал, чтобы кто–то когда–то сделал подобное.
— Не стоит тратить время, размышляя над этим сейчас, — наконец сказал он. — Нам нужно постараться достаточно долго остаться в живых, чтобы беспокоиться об этом.
— Понимаю. — Она сделала неопределенный жест. — Не нужно мне об этом напоминать. Я знаю, что нам противостоит.
Затем она погрузилась в свои мысли, глядя в темноту, немного отодвинувшись от него, чтобы дать ему понять, что она не хочет думать о настоящем, а разговор о будущем, о своих мечтах и что может произойти, был для нее некоей отдушиной. Он услышал ее медленное дыхание и почувствовал, как она наклонилась вперед, опустив голову, как будто тяжесть того, что упало на ее плечи, оказалась вдруг слишком велика для нее.
— Это так несправедливо. Что все это случилось сразу — нашествие Друджей, смерть отца и бабушки, ответственность за Эльфийские камни, оказаться в ловушке за пределами долины и быть беглянкой, за которой охотятся. Я просто раздавлена всем этим.
Он наклонился вперед, чтобы его голова оказалась рядом с ее головой.
— Сейчас нелегко и потом легче не будет, но мы все это преодолеем, Фрина. Ты и я. Мы будем присматривать друг за другом. Мы будем заботиться друг о друге и все получится.