За солдатом Чипышевым закрепилась слава лучшего наводчика в дивизии. Эта слава вольной птицей пролетела по широким донским просторам, гремела у Донца, прошла Донбасс, перешагнула Днепр и прокатилась по всей Украине.
В каждом бою, в каждой смертельной схватке с врагом солдат Чипышев умножал славу русского оружия. Как-то юго-восточнее Ворошиловграда, на излучине Северного Донца, во время затяжного боя, смяв наш передний край, на артиллерийские позиции вырвались 15 фашистских танков. Три ринулись на чипышевскую пушку. Впереди — «тигр». Расчет Чипышева первый раз встретился с этой грозной машиной, о неуязвимости которой так много кричали гитлеровцы.
Чуть подавшись вперед, Василий Иванович с опаской и любопытством разглядывал «тигра». За его спиной волновались бойцы расчета. Замковой Дорменко тревожно сказал:
— Хлопцы, беда до нас пришла!
Чипышев обернулся. По его задубелому от ветра и солнца лицу пробежала улыбка, и бойцы услышали знакомый окающий уральский говорок.
— Вот и хорошо. Бей его, ребята, лупи по рылу. Сдерем с «тигра» шкуру, добрые будут воротники невестам, — и озорно подмигнул.
Безобидная шутка была брошена вовремя. Она встряхнула, подбодрила бойцов. Расчет пришел в движение. А скоро пушка заговорила неистово, грозно, так же, как грохотала на берегу Волги.
В. И. Чипышев.
«Тигр» шел, словно заколдованный, стремительно приближаясь к пушке. Василий видел, как снаряды, высекая мириады искр, рикошетили но броне и рвались во вражеском тылу. «Не берет!» — одними губами прошептал он и склонился к панораме. На пути «тигра» в это время оказался не то овражек, не то воронка. Обходя препятствие, он подвернул борт, подставив его под удар пушки. Секунда — и доводка сделана. Из-под гусеницы «тигра» вырвался черный столб земли и дыма. Машина рванулась вперед и выбросила снаряд. Он просвистел над головой Чипышева и ухнул где-то далеко в тылу. В это же время второй снаряд, пущенный Чипышевым, прошил броню «тигра». Зачадила, окутавшись дымом, еще минуту назад грозная, а сейчас безжизненная стальная крепость.
— Ага, напоролся! — сверкнул белозубой улыбкой Дорменко и одним заученным, ловким движением поставил замок в боевое положение.
— Вася, бей их! Бей по второму! — разгоряченный боем крикнул сержант Дорохов.
По щиту пушки забарабанили осколки. Дымом и пылью окуталась огневая. Рядом копошился Дорменко, перевязывая сержанта. Крепко сжав зубы, чтоб не стонать, сержант смотрел в сторону немцев. А когда танк подошел совсем близко, скомандовал:
— Огонь!
Но выстрела не последовало: Чипышев словно не слышал команды. Он сосредоточенно следил за врагом, и как только танк оказался в перекрестье прицела, раздался выстрел. Потом второй. После третьего выстрела танк вспыхнул, обнажив прижавшихся к нему пехотинцев.
— Вася, по пехоте, по пехоте осколочным! Осколочным!
— Есть осколочным, — работая за заряжающего и наводчика, ответил Василий.
— Удирают! Удирают! Фрицы удирают! — по грудь высунувшись из ровика, крикнул Дорменко. Но радость была преждевременной. Не успели артиллеристы и автоматчики перевязать раны и запастись боеприпасами, как из балки выползли вражеские танки. Вслед за ними высыпала пехота. И опять загрохотала чипышевская пушка.
В том бою артиллерийский расчет Чипышева уничтожил три вражеских танка. Десятки гитлеровцев нашли свою смерть на правом берегу Северного Донца. Здесь же, в освобожденном от гитлеровцев хуторе, командир дивизии гвардии полковник Николаев вручил Василию Ивановичу вторую награду — орден Отечественной войны II степени.
Мужественно сражался Василий Иванович и в последующих боях. Много раз о его фронтовых делах писали в армейской газете, выступал он и перед артиллеристами соседних полков, рассказывая о слаженной работе своего расчета. 27 сентября, на рассвете, сообщала фронтовая газета, расчет Чипышева со своим орудием в составе десантников первый переправился на правый берег Днепра. Заняв плацдарм на окраине села Погребная Балка, десантники несколько дней отбивали яростные атаки врага. Были дни, когда десятки фашистских самолетов сыпали на головы гвардейцев бомбы. Но ни яростные атаки с воздуха, ни шквальный огонь противника, ни зловещий рев танковых моторов — ничто не могло сломить воли советских воинов. Отбив не один десяток атак и измотав силы врага, гвардейцы сами перешли в атаку.