Я снова плыл в непонятном пространстве. Ни тьмы, ни света. Ничего. Все заполнилось ровным гулом, казалось, он идет отовсюду…
«Марк?»
До чего знакомый голос. Откуда я знаю эту женщину?
«Что ты здесь делаешь?»
Хороший вопрос. Здесь — это где? Я хотел покрутить головой, но понял, что у меня ее нет. Как прекрасно, что боль ушла. Это нереальное блаженство. После всего того…
Я понял, что не помню, что со мной было.
«Марк!»
Вокруг непонятные всполохи, и я не вижу, кто со мной говорит. Но я ее точно знаю.
— Кто ты? — попытался спросить я, но языка не было.
Странное ощущение, когда говоришь одной мыслью.
«Это я, Халиэль. Марк, я не пойму, с тобой что-то не так. Тебя не должно здесь быть».
— Халиэль? — я повторил имя, надеясь, что это поможет вспомнить.
«Тебя убили, Марк? Что ты здесь делаешь?»
Я бы и сам хотел знать, что я тут делаю. Внезапно что-то изменилось… Появилось течение, меня куда-то понесло…
«Тебе еще рано!» — мощный, резонирующий голос прорезал пространство, пронзив мою душу.
«Он здесь!»
И на меня бурным потоком нахлынули воспоминания. Память раскрылась, выпуская все подробности.
— Хали! — крикнул я, понимая, что пространство сворачивается, закручивается, — Стой! Хали!
«Я не ошибся в тебе, сильная воля», — каждое слово подталкивало, подгоняло меня куда-то.
«Марк, ты первая мера!»
— Хали, держись за меня! — я пытался дотянуться до нее мыслью, схватить чем-нибудь, но все равно отдалялся, — Я вытащу тебя!
«Найди Эзе…», — и ее голос потонул в свистящем потоке.
Я не сразу понял, что ощутил свое тело, каждую его клеточку. А когда понял,… то пришла боль.
Тело скрутило, выворачивая наизнанку. Самые сильные ощущения пришлись на сломанные руку и ногу, но в моем теле оказалось еще много переломов. Я чувствовал движение обломков в мышцах, куски кости пронзали плоть в поисках правильного положения.
Затем свело мышцы, они будто пытались превратиться в единый комок. Так бывает, сведет мышцу на ноге, и кажется, что предела боли нет. Но мускулы сводило, сжимало в точку, непривычные жилы рвались, растягивались.
А потом стала гореть кровь. Надрывающееся сердце гнало раскаленный металл по венам, обжигая все нутро и вгоняя в мозг чистый огонь. Я захрипел, заскреб руками по телу, пытаясь выдрать жар, я впивался пальцами в голову.
Наконец, боль прекратилась, я раскинул руки, но не спешил открывать глаза. Тяжело дыша, я прижимался к полу и ощущал приятную прохладу камня.
«Первая мера!»
Я вспомнил. Хали осталась там, в неизвестном пространстве. А меня, значит, вытащил Абсолют.
— Значит, я все-таки первая мера, — усмехнулся я, — Первушник драный.
Перекатившись на спину, я засмеялся.
— Не ноль сраный, а стихушник драный!
Надо мной было небо. Вокруг высились стены какого-то помещения, а потолка просто не было. Все было завалено обломками камня, в пробоину свалился одним концом столб и уперся в пол возле стены. Другой конец торчал сверху.
Его странная форма привлекла мое внимание. До меня не сразу дошло, что это жало того каменного скорпиона. Вот же на хрен, мы с ангелом свалились прямо на склеп.
Я посмотрел вбок. Рядом со мной, прямо в центре склепа, высился каменный стол — квадратная плита на возвышении. Вот только она треснула на две вздыбившиеся половинки, будто по ней рубанули чем-то огромным и тяжелым.
Скорее всего, это был алтарь, куда помещали тела перед тем, как они растворятся. Я пригляделся — в трещине излома валялась пара арбалетных болтов.
Сразу стало ясно, что, а точнее, кто проломил плиту. Вот только тела уже не было. Ну, туда ему и дорога! Хотя, спасибо Тиохилю, духом он меня накормил до отвала.
— Привет тебе от Хали, — махнул я рукой в сторону алтаря.
Я откинул голову на камень. Пока меня не отпустили последствия, и сознание было зыбким, надо попытаться вызвать видение стержня духа. С первого раза не получилось, но мы же упорные. Обхватив голову руками, я стал пробовать представлять его на разные лады.
Сзади что-то застучало по камню, послышался скрежет. Тяжелые шаги, и я, к сожалению, раньше уже слышал такие.
— Не может быть, — сквозь зубы процедил я.
Я сразу перевернулся, встав на четвереньки. В одном углу, между стеной и полом, зияла огромная трещина. Кажется, она здесь не от удара, а была уже давно.
В темноте дыры блеснула россыпь глаз, вот показалась клешня. Я не поверил своим глазам — в помещение пытался протиснуться огромный скорпион.