Перкиол, убаюканный покачиванием корзины, прикрыл веки и спрятал голову под крыло. Только сейчас он почувствовал, как устал. День вымотал его. Сражения и перевоплощения высосали из парня всю энергию. Да ещё фонтан Полярнозвёздного зала нисколечко не посочувствовал. Даже обидно. Уже хотелось домой. Но также очень-пре-очень хотелось купить себе мензурку волшебства, а может, и флакон.
Одним глазком Перкиол-утка поглядывал сквозь прутья корзины на принцессу, считал бочки, которые уже наполнены, и прибавлял к ним пустые, рассчитывая время, оставшееся ему для отдыха. Он был не прочь ещё полежать, погреть лапки и покачаться, отгоняя грустные мысли.
А грустить было о чём. Где-то там, далеко на земле, его ждали отец и брат. Наверняка беспокоилась мама. И не было никаких сомнений в том, что по возвращении Перкиол схлопочет от Трэта несколько тумаков за то, что в сложный период противостояния со злым волшебником оставил семью и отправился витать в облаках. Но Перкиол уже придумал, что он ответит Трэту. Он предложит повитать всей семьёй. Когда брат убедится, до чего же тут необыкновенно, то перестанет сердиться. Он просто будет в восторге.
Жаль, конечно, что семья не увидит, как Эльта наловчилась орудовать ковшом. Ведь это завораживающее зрелище! Смотришь на фонтан Полярнозвёздного зала, а там небесный черпак в руках принцессы так и мелькает! А свет над бочками так и брызжет! Создаётся впечатление, что Эльта всю жизнь только тем и занималась, что упражнялась в переливании лучистого вещества из одной ёмкости в другую. Хотя, похоже, так и было: в обязанности Эльты по кухне входили манипуляции с кувшинами и половниками. Правда, земные половники поменьше небесного ковша будут. Но какая разница? Главное - навык закреплён. И теперь благодаря ему ни одной капельки мимо бочек не пролито!
А всего бочек десять. И когда Эльта их наполнила, то на поверхность влитой в них лучистой субстанции всплыли с днищ невесомые сувениры: стрекозы из фольги. Они и оказались искомыми эквивалентами.
Их надо было нанизать на пальцы, как перстни. Для этого к каждому эувиваленту было прикреплено колечко.
Украсив руки десятью серебристыми перстнями, Эльта сошла со сцены и удивилась мраку, в который погрузился зал. Это перестал действовать фонтан. В нём уже не колыхалась волна звёздного сияния. Источник света из водопада снова превратился в лучик и лишь слегка подсвечивал помещение.
В наступившем полумраке между бочек стали передвигаться тени. Они урчали, чавкали и сопели. Это были два медвежонка. Они заглядывали в бочки, толкали их и катали по сцене. Искали мёд. Видимо, голубовато-желтоватый оттенок непонятной жидкости, переливавшийся через край бочек и растекавшийся густыми струйками, напоминал им любимое лакомство.
- Созвездие в сборе! - объяснил Бывший Селезень. - И Полярная звезда тут, и медведи, причём маленькие. То есть, братишка и сестрёнка.
- Сестрёнка, наверное, как раз и есть Малая Медведица, Ursa Minor, - подытожил Перкиол-утка.
Услышав последнюю реплику, один из медвежат подумал, что его окликнули. Он встал на задние лапы и, опершись о бочку, посмотрел на людей. Затем, немного поразмыслив, спустился с подиума и направился к гостям.
- Вот медвежья сестрёнка отреагировала на твой зов, - усмехнулся Бывший Селезень.
- Я её не звал, - Перкиол-утка беспокойно заворочался в корзине.
- Имя-то произнёс.
- Раз позвали, надо угостить сладкоежку, - Эльта взяла со столика нарезанное яблоко и предложила малышам.
Медвежата со всех ног кинулись к угощению и, насытившись, завалились спать в нишу под сценой, тесно прижавшись друг к другу.
- Вроде всё спокойно, - Бывший Селезень поставил корзину на пол. - Теперь твоя очередь наполнять бочки.
Перкиол-утка перебрался на ковровую дорожку, дошёл до своих хрустальных бахил, сунул в них лапки и запрыгнул на круглый подиум. Покрытие сцены тотчас выдало надпись: " Измерение окрылённости началось". Луч Полярной звезды превратился в поток ослепительных искр. Свет хлынул в чашу с такой силой, что Перкиол-утка даже отскочил из опасения, как бы небесная волна не сбила его с ног. Зал озарился голубыми бликами.
Светлые ручейки наполнили чашу доверху, вытекли из неё и помчались между бочками. Затекая под обручи и попадая внутрь бочек, они зажигали знакомую фразу о необходимости действовать. Но действовать Перкиол-утка не смог.
Ни поднять бочки, ни налить в них свет из фонтана он был не в состоянии. Строение его тела не позволяли этого сделать. Перкиол-утка даже не знал, что предпринять. Зачерпнуть волшебства из звёздной чаши, кроме ковша, было нечем. А ковш оказался для него неподъёмным. Ну а бочки - тем более.