Вот бы придумать нам свою систему переаттестации и поощрения таланта за живость ума! Увы, не все поддается математике.
Но на одну только минуту представили себе семиверстовцы, что такое осуществится. Разве что демонстраций с лозунгами «Долой Эло!» не устраивали у стен шахматных клубов, когда прослышали, что и отечественная шахматная федерация готовится ввести в практику его систему. Какие сны снились семиверстовцам — то пером не описать, будто выдали им после серии тестов и бесед их личные рейтинги, а в них одни нули. И с новым одушевлением засели — уже не во сне, а наяву — за статьи: «Кому нужна эта система?», «Куда ведет так называемый ученый Эло?». Не все статьи проникли в прессу, а те, которые проникли, свое воздействие имели: на несколько лет задержались мы с коэффициентами Эло. И стали реже звать наших гроссмейстеров на международные турниры и к нам, скажем об этом прямо, приезжали играть без особого энтузиазма, и здесь свой след оставили семиверстовцы. А сейчас, когда коэффициенты Эло прочно вошли в нашу шахматную жизнь и когда их регулярно публикует журнал «64», спрашиваем себя удивленно: как же обходились без рейтингов раньше, как приблизительно знали способности ведущих своих мастеров «по состоянию на тот или иной год»?
Но не чахнет жизненная сила и стойкость семиверстовцев. Они снова берутся за перья, едва узнают о работе ученого, живущего в Ленинграде и старающегося представить, когда и в какую пору жизни мужчина ли, женщина ли способны к высшему проявлению своих способностей, в том числе спортивных. Автор этих работ Валентина Ивановна Шапошникова, она кандидат педагогических наук, заместитель директора ленинградского Всесоюзного научно-исследовательского института физической культуры и спорта. Загляните к ней в рабочий кабинет, в нем вы сможете познакомиться с одной удивительной картотекой. Валентина Ивановна завела карточки на несколько тысяч ведущих легкоатлетов мира и, призвав на помощь терпение, трудолюбие, а вместе с ними — одну из надежнейших теорий — теорию больших чисел, начала свои подсчеты. Электронно-счетные машины, нимало не обеспокоенные тем, что подумают и напишут о них семиверстовцы, стали выдавать удивительные результаты.
Оказалось, например, что у мужчин скачкообразное повышение спортивных результатов происходит через два года на третий, а у женщин — через год, «у наиболее регулярно выступающих в течение многих лет сильнейших спортсменов мира этот ритм проявляется довольно четко». А еще большие числа говорили, что самый удачный месяц в жизни человека тот, который следует за днем его рождения, а наименее удачный — предшествующий ему.
— К гороскопам решили вернуться? — внутренне ликуя, вопрошали семиверстовцы. — Астрологических предвидений и таблиц долго ждать ли? Не удивимся, многое повидали, так сказать.
По-своему ответила Валентина Ивановна.
В семьдесят втором году, вскоре после окончания Олимпийских игр в Мюнхене, она написала письмо тренеру Виктора Санеева Акопу Керселяну, в котором были такие строки: «В первой половине октября вполне вероятно ждать от Санеева мирового рекорда в тройном прыжке — примерно 17 м 40 см — 17 м 50 см».
«Что за странный совет вы мне даете, уважаемая Валентина Ивановна? Или вы не знаете: только что, в Мюнхене Виктор показал все что мог, завоевал золотую медаль, его тело, сердце и нервы просят отдыха, Виктор постепенно выходит из формы. Как вы, не будучи знакомой с Санеевым лично, рискуете давать такой совет? Пишете, что давно следите за ним, что он „ярко выраженный частотник“ и что, выйдя на старт „любых соревнований“ через несколько суток после дня рождения, он будет способен показать результат, какой не смог показать в Мюнхене, на который падал пик его формы? Это у вас в Ленинграде серьезные люди, а у нас в Сухуми ведь засмеют, если узнают, что я послушался такого совета. Окрестят астрологом, и так до конца жизни останется со мной это прозвище. И все же вы настаиваете? Из уважения к вам я, тренер Акоп Керселян, иду на эксперимент. Только позвольте, я никому ничего до поры до времени не скажу».
— Ай да Валентина Ивановна, ай да умница, вот удружила, век не забуду! — готов был плясать Акоп Керселян, когда, к полному удивлению его, судей, зрителей и к совершеннейшему удивлению самого Виктора Санеева, он установил новый мировой рекорд — 17 м 44 см.