Излишне говорить, как велика потребность общества в продукции, которую дает Гроссмейстер Карпов. Но чтобы эта продукция была со Знаком качества, надо и учиться и работать больше, чем другие. Это и есть отличительная черта чемпиона.
И наконец, о целеустремленности.
В Японии традиционно празднуют День мальчиков. В этот день над домами, в которых растут маленькие мужчины, поднимают на высоких шестах фигурки карпов — символов упорства. Можно гадать, откуда пошла фамилия Карпов... У предков был славный обычай давать имена не только по занятию и наружности, но и по характеру. Не были ли закодированы в этой фамилии удивительные наследственные качества, которые так вознесли ее?
Когда-то молодой У. Теккерей написал: «Бывают черные дни, и человек, который мужественно приемлет удачу, не должен падать духом при неудаче; первое из двух труднее, поверьте».
Карпов не падал духом при неудаче. Пройдя «сквозь огонь и воду», закалился. Предстояло труднейшее из испытаний — медными трубами, говоря иначе — славой.
Ох, непростое это испытание. Не всякому по плечу! Один из наиболее близких и убедительных тому примеров — история, случившаяся с футболистами ростовского СКА; выиграли Кубок страны, да не выдержали бремени славы, а в наказание (и в назидание другим) оказались отброшенными в нижний дивизион. Или достойный глубочайшего шахматного уважения и такого же человеческого сострадания Роберт Фишер. Завоевал по достоинству шахматную корону, выиграв в Рейкьявике матч у Бориса Спасского, примерил ее и испугался, а вдруг притупится, искривится или переломится хоть один из лучиков, излучаемых ею. Один только раз сыграл после Рейкьявика в Денвере, в тюрьме с заключенными в сеансе (выбрал «партнеров», которым не боялся проиграть), ушел, хлопнув дверью, после чего долго сыпалась штукатурка в доме ФИДЕ.
Слава не замутила карповского честолюбия, не превратила его в свою противоположность — тщеславие, он остался таким же общительным, открытым и жизнерадостным молодым человеком, каким был. Трижды подтвердить звание сильнейшего из всех шахматистов земли, о чем еще можно мечтать? Но и в этих мечтаниях мы видим проявление карповского характера.
На встрече с журналистами «Советского спорта» произошла беседа, хорошо иллюстрирующая жажду борьбы, которая столь славно отличает нового чемпиона от многих его предтеч-прагматиков. Или не провел он свой талант через высшие испытания? Или не заслужил права заняться милой сердцу каждого гроссмейстера аналитической работой, развивая дебютные идеи и не выдавая их до поры до времени, приберегая к матчу 1984 года с неведомым пока, но, несомненно, полным сил претендентом, талант которого «тоже прошел сквозь строй»?
Фрагмент беседы:
— Наиболее дотошные читатели нашей газеты, Анатолий Евгеньевич, подсчитали, что вы были чемпионом мира среди юношей, чемпионом Советского Союза, чемпионом Европы, олимпиад, получили семь «Оскаров» — призов, которыми награждаются шахматисты мира, добившиеся наибольших успехов в течение года. Теперь вы стали уже трехкратным чемпионом мира... Читатели спрашивают: к чему вы будете стремиться теперь?
— Вопрос длинный, а ответить на него могу коротко: в шахматах есть предел спортивным мечтаниям, но нет, к счастью, предела творческому совершенствованию. Вот поэтому, стараясь, конечно, удержать шахматную корону, я буду пытаться все больше и больше совершенствоваться творчески, совершенствоваться в той сфере шахмат, которая позволяет величать их искусством.
— Вы неоднократно декларировали и еще чаще подтверждали, что будете «играющим чемпионом». Некоторые из читателей в весьма деликатной форме спрашивают, не изменилась ли ваша позиция. Не будем скрывать: некоторые из них опасаются, что, устав и вдоволь наигравшись, вы несколько снизите количество выступлений.
— А вот этот вопрос потребует обстоятельного ответа. Я твердо стою на своих позициях.
Первым побудительным мотивом для меня в этом смысле было то, что Роберт Фишер отказался от матча со мной. Попутно хочу заметить, что я был глубоко огорчен его отказом: шахматный мир много потерял от прискорбного решения талантливейшего американского гроссмейстера отказаться от практической игры. Так вот, став чемпионом мира без матча с Фишером, я дал себе слово доказать, что это не подарок судьбы, что я достоин того высокого титула, который был мне присвоен. Вскоре же мне удалось победить в очень сильных турнирах, и в частности в Милане, и тем самым укрепить свой чемпионский престиж. В дальнейшем я побеждал в подавляющем большинстве турниров, хотя чемпион мира вовсе не обязан, как считают некоторые, выигрывать абсолютно все соревнования.