Вечер безраздельно властвовал над столицей России, а шелест листьев под воздействием лёгкого ветерка нашёптывал красивую и грустную мелодию, вспоминая верных сынов Отечества, дышавших когда-то полной грудью этим пьянящем воздухом.
Миллс отошёл от окна с бронированными стёклами и вышел из своей комнаты в узкий коридор. Он прошёл на кухню, где за кружкой фиточая коротал время один из его охранников, читая электронную книгу.
Ник запустил кофемашину и подставил кружку из прозрачного стекла. Аромат свежемолотой эфиопской арабики, навевал воспоминая из прошлых лет. «Американо» заструился тонкой струйкой в кружку, и Миллс поднёс её к губам. Он сделал два маленьких глоточка горячего кофе, почувствовав небольшую горчинку во вкусе.
— Что вы читаете? — с интересом спросил Ник.
— Вальтера Скотта, — вздохнув ответил охранник и устало улыбнулся.
— Давно признаться не читал подобного.
— Зря! Красивые истории, и очень нужные в наше время, — глотнув чая, вдумчиво добавил охранник и вернулся к чтению.
Миллс сделал несколько глотков кофе и направился обратно к себе в комнату, где, включив телевизор, сел на кресло с велюровой обивкой и принялся искать какой-нибудь фильм…
Москва. Квартира Романова
Андрей сидел за секретером в домашнем кабинете, продолжая работу с материалами, предоставленными супервайзером ЦРУ, по подполковнику Хабарову. Личное дело заместителя главы резидентуры в Риме, неизменно переплеталось с тайными операциями агента Оцелота. Среди них были не только утечки информации, которые умело маскировал Хабаров, сбрасывая с себя подозрения и искусно подставляя своих коллег, но и личное участие в полевых операциях, разработанных ЦРУ. Доказательство вины подполковника и состав преступлений были исчерпывающими. Теперь всё становилось на свои места, и неразбериха в резидентуре Рима легко объяснялась. Термин «двойной агент» для разведки всегда имел особое значение, как, собственно, и для контрразведки. Самый опасный враг всегда находится рядом, готовый в любой удобный момент предать и продать тебя! Временной период в таких делах зависит лишь от сообщения о пополнении банковского счёта где-нибудь в офшоре.
Романов на время свернул «рабочие окна» на ноутбуке и, закрыв глаза, потёр пальцами правой руки переносицу. Для него это был своего рода расслабляющий массаж, способный на некоторое короткое время разгрузить голову, разрывавшуюся от большого количества мыслей, предположений и предварительных выводов. Андрей понимал, что его немедленное появление в Риме может спугнуть Оцелота, ведь, скорее всего, он уже в курсе, что Ник Миллс находится в Москве и с ним работают коллеги из службы собственной безопасности. Разумеется, Хабаров не мог знать, что предложил супервайзер ЦРУ взамен на политическое убежище, но в любом случае этот факт заставит его затаиться. Впрочем, Романов был гуру в области психологии предателей и знал о них почти что всё! Природу этого греха из девятого круга ада великого Данте и людей подверженных ему, он ненавидел больше всего! В этой жизни можно простить всё, кроме предательства, а предательство Родины, для Андрея, было за гранью понимания.
Он хлебнул из кружки крепкий чёрный чай и вернул её обратно на тумбочку, стоявшую рядом с секретером. Его глаза пустым взглядом смотрели на «рабочий стол» ноутбука, а в памяти всплывали обрывки воспоминаний. Дыхание на мгновение перехватило от переизбытка чувств и уставшее сердце вновь заныло. Боль туманом времени заволокло глаза и нерв на сердечной сумке дёрнуло вниз. Романов сжал зубы и вытащил из ящика секретера блистер с таблетками. Пальцы лихорадочно выдавили две таблетки, которые он тут же проглотил.
Андрей взял с крышки секретера смартфон и большим пальцем левой руки набрал номер. Он поднёс его к уху и принялся ожидать ответа абонента.
— Добрый вечер, искатель приключений! — бодрым голосом ответил весёлый мужской ровный голос.
— Индиана Джонс давно на пенсии! — засмеявшись сквозь боль в сердце, произнёс Романов.
— Соскучился по «Вечному городу» или так поболтать? — с юмором добавил мужчина.