— Я же говорил… — Его голова была такой, какой Ребекка видела её в последний раз. Патрик лежал на полу с наполовину стёсанным черепом. Отверстие, из которого шёл звук, сложно было назвать ртом. — Я предупреждал тебя…
Ребекка хотела закричать, но не сумела — что-то стальными тисками сжимало её грудь и горло. Она могла лишь жадно хватать воздух, как умирающая рыба. Пространство мерцало.
Через миг картинка сменилась. На этот раз Патрик был жив. Он стоял напротив, улыбался и тянул к ней руки. Ребекка нерешительно шагнула навстречу — Патрик заключил её в объятия. Тёплый, мягкий, пахнущий хвоей и морским бризом.
— Всё будет хорошо, Бекс. — Горячий шёпот коснулся её уха. — У нас ведь будет ребёнок.
Патрик снова исчез, так же быстро, как появился. Ребекка опустила глаза — её живот стремительно рос, оттягивая футболку. Она накрыла его ладонью — малыш ворочался с боку на бок.
Через миг Ребекка уже смотрела на девочку, лет шести, точь-в-точь похожую на Патрика.
— Всё будет хорошо, мама, — сказала она и, ткнув пальчиком в сторону стола, взвизгнула от восторга: — Ой, что это? Это папа? И ты!
Ребекка кивнула.
— Бекс-тирекс, Бекс-тирекс, — пробасила девочка голосом своего отца. В тот же миг за её спиной возник огромный ящер. Он едва помещался в комнате: чешуйчатый хвост молотил мебель — щепки летели во все стороны. Из пасти доносился клёкот, будто кто-то пускал газы внутри пианино. Крохотные лапки нелепо болтались. Одно движение. Всего одно, и динозавр оказался рядом с девочкой. Он разинул пасть. Ребекка бросилась вперёд. С ног до головы её обдало фонтаном тёплой крови.
Всё исчезло. Девочка, динозавр, Патрик, комната, дом.
— Ты останешься одна. — Голос Оливии, усиленный в десятки раз, заполнил кромешную тьму. — Останешься одна. Кто тебя похоронит?!
Ребекка ослепла. Она бездумно вертелась, пытаясь разглядеть любой малейший намёк на свет, но вокруг было лишь ничто. Пронзительное, вязкое, зловонное ничто. Ребекка попятилась, не ощущая пространства. Ей казалось, прошло по меньшей мере несколько веков, прежде, чем она поскользнулась. Падение в пустоту совсем не походило на полёт. На глазах Ребекки вселенные рождались и умирали, взрываясь мириадами сверкающих точек, и тут же сворачиваясь в одну. Будто в камере сенсорной депривации ниоткуда являлись образы — галлюцинации, вспышки бесконечных нулей и единиц. Тело растягивалось вверх и вниз, становясь струной, на которой Богу предстояло сыграть финальный аккорд. Вместе с Ребеккой падало мироздание. Оно звучало, как Патрик: «Пространство мерцает, Бекс, разве ты не видишь?»
«Привет! Это Бекс. Вероятно, я чертовски занята. Оставьте сообщение после сигнала и, может быть, я вам перезвоню».
Ноги в слишком больших шерстяных носках разъехались на отполированном до блеска полу.
— Ребекка, простите, что беспокою вас в такую рань. Я звонил вам вчера, но ваш телефон был выключен. Меня зовут профессор Стокетт, я преподавал у вашего мужа. Мистер Ромаро поручил мне проверить его расчёты и… Патрик, простите, доктор Свитинг, похоже был прав. Это невероятно! Просто невероятно, но… Пожалуйста, позвоните мне, как только услышите это сообщение.
Безвольное тело Ребекки Свитинг, затылком чертя красную линию, сползало по ножке стола. В глубине дома продолжал захлёбываться телефон, но в своей новой, кошмарной реальности Ребекка не слышала уже ничего.