Грязная ладонь зажала ей рот.
- Красивая ты девка, небось, парням даешь запросто, оно всегда так, с виду красивая, а на самом деле шлюха. Ну дай и мне чуток побаловаться, дай, дай...
Другая рука дернула вверх подол ночной рубашки, залезла между ног девушки. Юля всей кожей почувствовала её - грязную, вонючую, шершавую и, завизжав, изо всех сил толкнула Рогатулина в грудь. Он попятился, налетел спиной на стол. С грохотом упали на пол чистые миски, накрытые полотенцем. Рогатулин на мгнове ние растерялся, и этого было достаточно, чтобы в руке Юли ока залась кочерга.
Когда жадные глаза Рогатулина со злобой уставились на де вушку, она готова была к нападению. То, что он увидел перед со бой, заставило Рогатулина вздрогнуть.
- Ты чё надумала?.. - пробормотал он, прижимаясь спиной к столу. - А ну брось кочережку! А то я и шею могу своротить. Брось, по-хорошему тебе говорю...
Первый удар пришелся в нижнюю челюсть. Рогатулин утробно хрюкнул, перекошенный рот его конвульсивно задергался. Он взмахнул руками, наступил на разбитую тарелку, поскользнулся. Второй удар Юля направляла в грудь, но Рогатулин падал, и ко черга со смачным треском врезалась в его висок.
Он мешком повалился на разбитую посуду, несколько раз дер нулся и затих. Юля побледнела, замерла, уставившись широко раскрытыми глазами на кровавую лужу, которая расплывалась под его головой.
- Вставай и убирайся отсюда, - дрожащим голосом сказала она и толкнула кочергой плечо лежащего. - Убирайся, я никому не расскажу... Почему ты молчишь?..
А кровавая лужа становилась все больше и больше. Юля отб росила кочергу, наклонилась, перевернула Рогатулина на спину. Мутные глаза безжизненно смотрели мимо неё - в потолок...
Громко завыл во дворе пес.
Юля испуганно вскрикнула и, обхватив лицо ладонями, помча лась в дом.
Григорий Малюков протрезвел в то мгновение, когда, шагнув через порог кухни, увидел на полу мертвого Рогатулина. До этого он никак не мог понять, почему дочка настойчиво тормошит его за плечо и кричит, чтобы он поднимался. Куда подниматься, если за окном темнота? На работу ещё рано...
- Пошли, пошли, - тянула его за рукав Юля. - Ты сам увидишь, там такое... такое... Папа, пошли в кухню!
О своем собутыльнике Малюков вспомнил лишь тогда, когда увидел его на полу в кухне. И хмель - как рукой сняло.
- Он что, упал? Ударился?
- Это я его, папа, я! Кочергой стукнула.
Малюков наклонился, но тут же резко выпрямился.
- Ты... ты убила его, Юля...
- Папа! - Юля зарыдала, уткнувшись лицом в его плечо. - А что мне... оставалось делать? - выкрикивала она сквозь слезы. - Он пришел, сказал, что тебе плохо, сердце болит. Я открыла дверь, а он сразу ударил меня в грудь и полез... Он хотел, что бы я... чтобы я... Папа, а что было делать?!.
- Скотина... - заскрипел зубами Малюков. - А я думал он хо роший человек. Скотина! - он обнял Юлю за плечи, повел к двери. - Пойдем, дочка, в дом, подумаем, что дальше делать.
- Надо в милицию сообщить, - пробормотала Юля.
- Сообщим, - мрачно усмехнулся Малюков.
В комнате он усадил дочку на кровать, сел рядом, склонил голову к её пышным каштановым волосам и снова заскрипел зубами. Несколько минут они сидели молча, а потом Малюков сказал:
- Я виноват перед тобой, дочка. Крепко виноват. И только за эту сволочь, тут и говорить нечего. Я давно перед тобой ви новат, Юлюшка. Столько нервов тебе попортил, столько глупостей натворил... Как Раиса, мать твоя, бросила нас, так все и пошло наперекосяк. Если б не ты, давно бы сдох где-нибудь под забо ром... Красивая ты у меня, доча, умница, радость моя... А я разве радовался? Все хотел горе свое залить, а оно только пуще разгоралось...
- Не надо, папа, ты у меня хороший... - всхлипнула Юля.
- Дурак я, доча. Ну а раз такое дело, кругом виноват перед тобой, слушай меня внимательно. Рогатулина убил я.
- Нет, папа, нет!..
- Не перебивай отца. Дело было так. Мы сидели на кухне, выпивали, я временно отключился, а ты пришла сказать мне, что пора спать, завтра на работу вставать рано и все такое. Рогату лин полез к тебе. Ты закричала, я очухался, увидел и врезал ему кочергой. Сколько раз?
- Два... Но, папа, нет! Я все расскажу, мне поверят. Я же защищалась...
- Ты молодая, красивая девушка, тебе жить, да жить. Как начнут таскать по допросам, да посадят, хоть бы и временно, да кто знает, чего они там надумают... Не спорь с отцом. Я вино ват, мне и отвечать. Строго не станут спрашивать, я же тебя за щищал. Значит, что нам нужно сделать? Кровать в другой комнате, где он должен был спать, заправь. Бутылку и всю посуду отсюда унесем на кухню, как будто мы там сидели. Табуретки поставим, кочергу я подержу в руках. Он полез к тебе, ты испугалась и закричала. Все, больше ничего не помнишь.
- Погоди, папа, тогда я не смогу рассказать, что он обма нул меня, сказал, что тебе плохо.
- Это мелочи, доченька... Ты мне подробно расскажешь, как все было, где он стоял, когда ты его стукнула, и все будет хо рошо. А потом я побегу на кондитерскую фабрику, позвоню с про ходной в милицию. Юля... Юлюшка... ты без меня не пропадешь, я знаю... Даже легче станет... Ты у меня умница, доча...
Слеза потекла по небритой щеке Григория Малюкова.
- Папа! - закричала Юля, крепко обнимая его. - Папочка!..
- А-а!.. - он махнул рукой, жадно вдыхая чистый запах её волос. - Не был бы я дураком, так ничего б и не случилось. Ну а раз натворил дел, так мне и отвечать. Ты вот что, Юлюшка, не вздумай говорить лишнего. Испугалась, растерялась, закрыла от ужаса глаза, видела, как я схватил кочергу, вот и все. Запомни это крепко-накрепко, если любишь меня... голос его дрогнул. - Если не хочешь, чтобы я тут один загнулся под забором. И, зна ешь что?.. В случае чего, напиши матери, или поезжай в Москву, найди её. Все ж таки мать, глядишь, и поможет.
- Матери? - Юля никак не могла сообразить, о ком он гово рит. Разве у неё есть мать?
- Ну да, Раисе... Это - если что...
- Не надо мне "если что"! Не надо никакой Раисы! Папа, да вай я все расскажу, как было. Это же я, я убила его, папа.. - плакала Юля.
- Нет, доча, это - я. И это запомни раз и навсегда: не ты, а я, - он поцеловал Юлю в лоб и решительно поднялся. - Пошли, де вочка. Придется тебе немного потерпеть...
Здравствуй, мама!
Извини, что решила тебя побеспокоить. Ты, может, и не ста нешь читать это письмо, но я все равно пишу его, потому что у нас тут случилось большое несчастье. Случилась драка, и папа нечаянно убил одного пьяницу, который приставал ко мне. Он не хотел, чтобы так вышло, а просто защищал меня. Он всегда меня защищал, и помогал во всем и всегда, он был очень хорошим и добрым отцом. Мы тут без тебя жили дружно и никогда не руга лись, хотя было и трудно. После того, как случилась драка с од ним негодяем, который приставал ко мне, приехали милиционеры и папу забрали. Они сразу поняли, что он не виноват, и даже ска зали, что правильно сделал, но все равно увезли папу, потому что хотели все точно узнать, как это произошло. Я хотела пое хать вместе с ним, но мне сказали, что с ним поговорят и отпус тят, а папа даже рассердился на меня за это. На следующий день я поехала к нему, но там сказали, что ночью у него был сердеч ный приступ, и он умер. В последнее время у него часто болело сердце, потому что он сильно переживал, что ты нас бросила. Он никому не жаловался и мне говорил, что все нормально, а я-то все видела, и все понимала. Сколько раз упрашивала его, чтобы лег в больницу, подлечился, как следует, но он и слушать меня не хотел. Вот поэтому все и получилось так ужасно. Это было две недели назад. Я не могу тебе подробно описать, что мне пришлось пережить за эти две недели. Даже седые волосы в голове появи лись, хотя мне всего только восемнадцать лет. А перед тем, как его увезли в милицию, он попросил, чтобы я написала тебе. Он все эти десять лет очень переживал, что ты нас бросила, и любил тебя. Но теперь у меня больше нет папы, осталась только ты. Я видела тебя по телевизору, знаю, что ты стала большим начальни ком в Москве, и наверное, у тебя много дел. Но ты можешь выб рать время и приехать, я тебе все подробно расскажу, если, ко нечно, хочешь. Я живу теперь одна в нашем доме, работаю в книж ном магазине, где раньше работала ты. Тебя там до сих пор пом нят, и ко мне относятся очень хорошо.